«Пилар» остановилась, не доходя до бухты Гуанабо, – дальше Хемингуэй повез меня на «Жестянке». Подвесной моторчик пыхтел, но работал исправно.
– Вчера ты его не взял. – Он похлопал по длинному предмету, завернутому в два клеенчатых плаща, – одному из пары ручных пулеметов «браунинг». Коробка с патронами стояла у него под ногами. Я кивнул, покорившись судьбе. – На Конфитес ты придешь раньше нас, если погода не испортится, – продолжал он, – смотри только на мыс Рома сам не ходи.
– Не пойду, – сказал я.
Он прищурился на блестящий корпус «Пилар». Мальчики показывали Марии, как рыбачить с кормы.
– Мне было бы спокойней, если б ты и Ксенофобию привез на «Лоррейн».
– Я предлагал, но она боится плыть на маленькой лодке. Ты же вроде перестал звать ее Ксенофобией?
Хемингуэй, пожав плечами, подвел моторку к причалу. Они со стариком поболтали, а я снял покрышку, спрятал пулемет и патроны, еще раз проверил насос и шланги для добавочных бочек с горючим и отдал кормовой.
Хемингуэй снял носовой с тумбы. Он был в старой рубашке сафари, полурасстегнутой, с закатанными рукавами. Загорелые дочерна руки и грудь блестели от пота.
– Что ты сказал девушке про наш рейс? – спросил он.
– Ничего, только что она идет с нами.
Он кивнул.
– У меня на «Пилар» две большие палатки. Грегорио поставит их на Конфитес – она и мальчики побудут там, пока Вулфер и остальные займутся… наукой.
Я тоже посмотрел на «Пилар». Парусину вокруг мостика сняли, открыв по обеим сторонам доски с надписью МУЗЕЙ ЕСТЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ огромными буквами.
– Не давай Саксону спать, – сказал я. Радист частенько дремал в жаркие дни и мог пропустить передачу.
– Угу. – Хемингуэй смотрел на восток – утро было все такое же ясное. – Завтра поутру отправим Вулфера и остальных патрулировать на северо-запад от Конфитес. Не хватало еще, чтоб они наткнулись на настоящую субмарину.
Я усмехнулся. Он бросил мне свернутый носовой.
– Смотри не поломай Томми лодку.
Я вывел «Лоррейн» из бухты на умеренной скорости и развернул на восток. Хемингуэй был на середине пути к «Пилар». Я немного прибавил газу и поднял нос. Мария и мальчики махали мне с кормы – трое счастливых загорелых детей на морской прогулке.