– Гоняться за подлодками.

– Выслеживать их. Топить.

– А кто же возглавит Контору? – Я ощутил прилив надежды и тошноты при мысли, что он попросит об этом меня. Надо же, каким я стал популярным – Билл Донован и Уильям Стивенсон на Бермуды прилетают, чтоб повидаться со мной, а теперь еще это. Видимо, для карьеры полезно запороть всё как есть и словить вдобавок три пули.

– Попрошу приехать моего друга Густаво Дюрана. Я тебе о нем говорил. И Бобу Джойсу в посольстве сказал, что операцию должен возглавить настоящий профессионал.

Да, про Дюрана он мне говорил. Подполковника в отставке Густаво Дюрана Хемингуэй знал в Париже, когда тот был студентом консерватории, музыкальным критиком и композитором. Когда Хемингуэй весной 1937 года приехал в Испанию, Дюран командовал 69-й дивизией в Торрехоне-де-Ардос и Лоэчесе недалеко от Мадрида. Они возобновили старую дружбу; Хемингуэй, можно сказать, поклонялся ставшему солдатом артисту и описал его, слегка замаскировав, в своей последней книге «По ком звонит колокол». После майского визита Ингрид Бергман писатель рассказывал, что старался пристроить Дюрана в киносъемочную группу как консультанта, но режиссер Сэм Вуд «до усрачки боялся красной угрозы» и отказал, хотя Дюран коммунистом никогда не был. Тогда Хемингуэй послал Дюрану, который сильно нуждался, чек на тысячу долларов, а тот сразу его вернул.

У меня кольнуло в левом боку – я не сразу понял, что дело не в ране.

– Густаво – идеальный кандидат, – продолжал Хемингуэй. – Я уже уладил это с Эллисом Бриггсом и послом Брейденом, а Боб Джойс отправил шифрованное письмо в госдеп. Мы держим это в секрете, не желая, чтобы Дж. Эдгар Адольф Гувер что-то пронюхал.

– И правильно, – сказал я.

– Густаво сейчас оформляет американское гражданство в Нью-Хэмпшире. Письмо Джойса и еще кое-какие мои действия должны ускорить этот процесс. Я ему телеграфировал и почти уверен, что он это предложение примет. В Испании он очень хорошо поставил разведку. Он должен приехать в начале ноября, потом и жена приедет. Я отдам им гостевой домик – там, как и раньше, будет и штаб, и жилье.

– Отличная мысль, – сказал я, и до аэропорта мы больше не разговаривали.

Он сам нес мою дорожную сумку и прошел со мной все предотлетные формальности. Мы вышли на полосу. Серебристый DC-4 готовился к старту, немногие пассажиры выстроились у трапа в очередь.

– Ладно, Лукас, к чертям, – сказал он и подал мне руку.

Я пожал ее, взял у него сумку, пошел к трапу. Самолет запустил левый двигатель, и тут Хемингуэй что-то мне крикнул.

– Что? – отозвался я.