Мы передавали это сообщение минут десять с интервалами.

– Я все равно не хотел подходить к ней близко с Гиги и Мышкой на борту, – заметил Хемингуэй. С нас обоих капал пот в тесном отсеке. Рев моторов стал тише: Гест убавил обороты и вернулся на прежний курс. – Спорю, их подводники тоже еще мальчишки. Шерман сказал, что война иногда бывает необходима, и добавить к этому нечего… но я сомневаюсь, Лукас. Я сомневаюсь.

Мальчики как раз в этот момент сбежали к нам по трапу, спрашивая, не вернется ли субмарина. Хоть бы вернулась: они тогда всё по-другому сделают.

Хемингуэй обнял их за плечи.

– Вы оба вели себя молодцом. – И продолжил, имитируя не то диктора на радио, не то президента Рузвельта: – Пусть кто-то другой бьется за меня на пляжах, в горах и в борделях. Седьмого декабря мы покрыли себя позором, но молодежь отомстит за нас. Приготовь мне джин с тоником, ладно, Гиг? Всё, идем домой.

32

32

Патрик улетал в свою школу в пятницу, 11 сентября. Грегори уезжал в понедельник, 14-го, собираясь перед школой заехать к матери. Я отбывал на Бермуды в субботу, 12-го.

– Все мои мальчики разъезжаются, – сказал Хемингуэй в четверг, когда мы причалили в Кохимаре.

Доктор Эррера Сотолонго и хирург доктор Альварес пришли осмотреть меня в пятницу вечером и оба рекомендовали отдохнуть еще две недели, прежде чем ехать куда-то. Я сказал, что завтра у меня самолет. Они пожелали мне удачи и сказали, что смерть моя будет не на их совести.

Хемингуэй предложил сам отвезти меня в аэропорт.

– Хуан не выключает мотор на спусках, – пояснил он. – Зря бензин тратит.

До аэропорта Хосе Марти ехать недолго, но он говорил почти всю дорогу.

– Том Шевлин приехал.

– Ого!

– Да нет, все в порядке. Оказывается, он все-таки застраховал «Лоррейн» и не очень расстроился. Собирается разводиться – говорит, катер все равно переименовать бы пришлось.

– Ну и хорошо, – сказал я. Он немного помолчал и сказал:

– Не хочу больше руководить Хитрой Конторой.

– Закрываешь операцию? – Мне это представлялось разумным. Любительская шпионская сеть уже сыграла свою роль – послужила громоотводом.

– Нет, черт возьми. Ничего подобного. Просто хочу уделять больше времени операции «Одинокий».