– Нет, не был я там, просто служба у меня такая – догадки строить… А что ты, Леонтий, можешь сказать про вашего нового дворника?

– Что говорить? Хотел к себе на конюшню забрать, так он пропал куда-то… А работник он справный, не чета нашим. Если бы его на конюшню, вот бы мы там с ним порядок навели, любо-дорого посмотреть… – конюх говорил, мечтательно щуря глаза, словно не было в его жизни ареста, одиночной камеры, допроса…

«Да, – подумал начальник сыскной, – куда ему от лошадей…»

– Значит, говоришь, пропал? И ты не знаешь, где он?

– Нет, не знаю, – Леонтий едва заметно улыбался, он находился не в кабинете фон Шпинне, а у себя на конюшне. – Как в дом забрали, так и пропал!

– А ведь его, так же как и Новоароновского, убили! – сказал полковник, не отрывая взгляда от лица конюха.

– Как убили? – сорвался с места Леонтий, эта новость была для него ошеломляющей.

– Задушили! И все в доме почему-то уверены, что это ты…

– А я-то здесь при чем, при чем здесь я? – Конюх обессиленно рухнул на стул. – Зачем мне этого дворника убивать?

– Да я тоже думал, зачем? В чем он перед тобой провинился? Стал выяснять, и нашептали мне шептуны разные, что, дескать, были у него, у дворника, какие-то шуры-муры с Руфиной Яковлевной, и за это конюх Леонтий его порешил… Его и управляющего. Сделал все в доме, потому как там трупы нашли… Что ты на это скажешь?

– Я в дом не хожу, кто меня туда впустит? От меня ведь пахнет плохо! – ошалело вращая глазами, оправдывался Леонтий.

– Поговаривают, будто бы Руфина тебя по ночам впускала, и ты вроде всегда оставался у нее до утра…

– Да вранье все это! Я в доме ни разу не был. Не знаю, где там и что, какие комнаты, и кто в них живет… Нет моей вины в этих убийствах! – тяжело мотнул головой конюх.

– А ведь они еще одно душегубство на тебя свалить хотят… – сверля глазами Леонтия, тихим голосом добавил начальник сыскной.

– Это какое же? Небось говорят, это я хозяина придушил?

– Нет, с фабрикантом они все сходятся в одном – его убила обезьяна, а вот дядю Евсея – ты!

– А его-то за что мне убивать? – Конюх выглядел потрясенным нелепостью и в то же время тяжестью обвинений. Такое в его жизни, похоже, случилось впервые, и он не знал, как себя вести.

– Да все из-за Руфины Яковлевны!

– Это получается, у нее и с дедом что-то было?

– Поговаривают, но сама отрицает.