– Да какие тайны у нас на конюшне? Только и разговоров что про лошадей… Ну, может быть, ругнемся порой, а так – нет, ничего, что могло бы старика обидеть!

– Ну, еще бы знать, что его могло обидеть! – бросил разочарованно начальник сыскной и продолжил: – Часто старик приходил на конюшню?

– Поначалу нет, а потом зачастил, чуть ли не каждый день. Мы его уже под конец и замечать перестали – обвыклись!

– Под какой конец?

– Ну перед тем, как умер он…

– Вы никогда не вступали с ним в разговор?

– Нет! – с улыбкой ответил конюх, его, похоже, забавляла мысль о беседе с глухим.

– Значит, как я понял, отношения у Евсея с Протасовым-старшим были очень хорошие?

– Да! – кивнул Леонтий. – Отеческие!

– Ты можешь этого и не знать, но я все же спрошу, какие отношения были между Саввой Афиногеновичем и сыновьями?

– Да какие… – конюх задумался, по лицу было видно, обуревают его сомнения: откровенничать с начальником сыскной или нет.

– Об этом разговоре никто не узнает! – тихо сказал фон Шпинне, тонко уловив настроение Леонтия.

– Да, я понимаю, но все ж как-то неудобно мне говорить…

– Если так, то это значит, отношения между ними были не самые лучшие, или я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь, порой они ругались, – конюх почему-то перешел на шепот, – особенно с Николаем!

– Со старшим, значит. Ну, это и понятно, ведь он после отца главный! А как Савва Афиногенович относился к младшему?

– К Сергею?

– Да!

– Я бы не сказал, что они ругались, однако…

– Что?