– Я все выясню, – сказала наконец мисс Бриджес таким тоном, словно только что пережила тяжкое потрясение.

– Что значит «выясню»? Вы спросите у мистера Хортона?

– Для начала – да.

– Откуда мне знать, что он скажет вам правду? – «Откуда мне знать, что вы скажете правду мне?»

– Я уверена, что все это просто буря в стакане воды, какие бы слухи до вас ни доходили. Ведь люди могли попросту что-то недослышать или неправильно понять. Надо же, в Австралию и… – Мисс Бриджес поискала подходящее слово, но ни одного не нашла. – И куда там еще? Ладно, я все досконально выясню и сообщу вам. Но вы, Клара, должны все-таки научиться сдерживать свои чувства.

Клара швырнула трубку. Никакие свои чувства она больше сдерживать не собиралась!

Она яростно срывала с веревок высохшее белье. С Мэрилин, правда, она разговаривала очень спокойно; с мисс Купер была холодна; с мисс Бриджес и вовсе говорила ледяным тоном; но теперь, оставшись одна, почувствовала, что столь долго сдерживаемый гнев рвется из ее души наружу. Свертывая и складывая в корзину чистую одежду, она жалела, что не может свернуть, словно выстиранную школьную рубашку, и всю эту чушь насчет Австралии! И, естественно, тут же прибежала Стелла, – негодница эдакая – и улеглась прямо на чистые вещи. Клара накричала на нее и прогнала прочь.

Как она могла поверить, что их не только не разлучат, но и оставят в Лавенхэме?

А ведь она поверила, по-настоящему поверила! Она ухитрилась полностью довериться чиновникам из Совета и пренебречь предостережениями куда более циничного, но и куда более опытного Айвора. Советы Айвора она попросту сбросила со счетов. Клара вспомнила, как он сказал: «Они разбросают детей по всем окрестным детским домам». Теперь-то она понимала, что с ее стороны это было сознательным проявлением наивности, сознательной, но обреченной на неудачу, попыткой протереть внутреннюю сторону стекла, находясь внутри помещения и словно не замечая, что та, внешняя, сторона так и остается грязной, и не делая ни малейшей попытки как следует это разглядеть.

Так, значит, ей с самого начала было отказано?

Она вспомнила Чемберлена и его белый договор[31]. Фотографии его успеха в британских газетах. И когда его сторонники вместе с ним праздновали победу, у многих в ушах тяжело стучало: из этого ничего не получится, и каждый это прекрасно понимает, но благодарен даже за такую временную меру, поскольку это означает, что прямо сейчас ничего меняться не будет; и в итоге люди сами позволили затянуть тебя в страшную воронку войны.