– Вы знаете, что такое баррикады, мисс Ньютон? Нам нужно собрать всю нашу мебель, подпереть ею двери и просто ждать, сидя в засаде. – Джойс помолчала. – Хорошо бы, конечно, еще один пирог иметь.

– Я не уверена, Джойс, что в таком случае мы сумеем продержаться долго. Особенно если пирог буду печь я.

– Я, например, могу продержаться много-много дней, мисс Ньютон.

И Клара, немного подумав, спросила:

– А тебе разве уже доводилось это делать?

Видимо, нечто подобное как раз и произошло в прошлом сентябре, когда Джойс должна была приехать в Шиллинг-Грейндж, но все никак не приезжала, а мисс Бриджес на все вопросы Клары отвечала: «Лучше не спрашивайте». Вероятно, Джойс и тогда пыталась держать оборону?

– Да, пожалуй, нечто подобное мне делать действительно уже доводилось, мисс Ньютон, – призналась Джойс.

Клара только головой покачала и засмеялась.

– Давай подобный способ борьбы прибережем на крайний случай, – сказала она, – а сперва посмотрим, что получится из этого аукциона.

Спальня Клары с ее поблекшими горчичного оттенка цветочными обоями была почти пуста. Чемодан, стоявший посреди комнаты, наконец насытился и был почти полностью упакован. Все в доме стало иным. Кухня выглядела практически обескровленной. Джулиан сказал, что вскоре заберет пианино из садового сарая – или пришлет за ним людей. Все были уже почти готовы сделать свой следующий шаг в жизни. Клара старалась даже не думать ни об Айворе, ни о том, как они вместе любовались той колокольчиковой поляной, и все же постоянно вспоминала ту их чудесную прогулку. Они ведь столь многое не успели друг другу сказать – вот о чем она больше всего жалела.

В дверь кто-то тихонько постучался. Оказалось, что это Питер, уже успевший повидаться со своей подружкой.

– Можно к вам? Я на минутку. Я хотел спросить: наших девочек по-прежнему отправляют в Австралию?

– Дом еще, может, и не продадут.

– Но он ведь все равно выставлен на торги, верно?

– Да, верно… И, да, видимо, они все-таки поедут.

– А я ехать не обязан?

– Конечно, не обязан. У тебя теперь есть и работа, и жилье.

А ведь Питер действительно оказался в лучшем положении, чем многие другие, подумала Клара, с благодарностью вспоминая и доброго Одноглазого, и Красавчика, и ту живую атмосферу, что царила у них в редакции. Питер присел на кровать, вытянув свои длинные ноги чуть ли не через всю комнату.