– Это называется повеселее?

Томас, весь в слезах, встречается взглядом с Райаном.

– Первое же выступление, и мы в дамках.

Вайолет смеется и снова его бьет.

– Наверное, моя очередь, – говорит Джейн, допивая остатки из своего бокала. – Мама, папа. С чего бы мне начать? Все знают, что у нас были свои моменты, не стоит углубляться в воспоминания. В общем, я давала прикурить. Не всем же быть как Вайолет.

Вайолет поднимает ладони:

– Вот уж спасибо.

Она бросает взгляд на Томаса, и он салютует ей бокалом.

– Вы двое – мои самые любимые люди на этой планете. – Джейн ловит взгляд дочери. – Прости, Рейн. Ты тоже. И этот ребенок.

Она указывает на живот Рейн, на туго натянутое платье. Затем поворачивается к нам.

– Но вы двое… Боже, вы спасали меня миллион раз, миллионом способов, и я не могу выразить, как я вам благодарна! Я счастлива, что все так сложилось, а ведь могло быть совсем по-другому. Я не знаю, как отблагодарить вас за те годы, что мы с Рейн здесь прожили. Не могу объяснить, что это значило – чувствовать себя в такой безопасности, делить с вами ее детство, вы всегда были рядом: когда ей нужны были сказки на ночь, когда она пошла в школу, когда у нее выпадал молочный зуб. Я снова обрела твердую почву под ногами и смогла построить свою собственную жизнь, чтобы дочь мною гордилась. Став матерью, я многое про нас поняла, мама…

Она поворачивается ко мне, и мои глаза наполняются слезами.

– Ты всегда была рядом, но я была слишком упряма, чтобы это увидеть. И, папа, ты неизменно был моей опорой, единственной пристанью. И здесь всегда будет твой дом, мы всегда будем твоим домом…

Джейн делает паузу, и я думаю, что сейчас она скажет «с мамой или без», однако предложение повисает в воздухе, а она продолжает:

– Томас прав, нам действительно повезло, что мы выросли здесь, но, более того, нам повезло, что вы оба нас ждете здесь с распростертыми объятиями.

Джозеф тоже плачет, и мне тоже не выдержать, это уже слишком, я никогда не смогу отблагодарить их за сегодняшний вечер, за то, что они чувствуют себя такими любимыми, такими счастливыми, такими переполненными благодарностью. Но прежде чем я успеваю возразить, встает Вайолет, вытирая глаза.

– Теперь я? – Она яростно моргает и улыбается сквозь слезы. – Как договаривались, вместо длинной речи – а честно говоря, мы все знаем, что я бы не смогла – я просто скажу вот что…

Вайолет поворачивается к нам с покрасневшими глазами.

– Мы вас любим. Мы так благодарны, что вы наши родители, за то, что вы научили нас любить море и друг друга, и благодаря этому, и всему, что вы нам дали, если мы когда-нибудь почувствуем себя одинокими, – ее голос срывается, – то, когда мы услышим шум волн, мы сможем закрыть глаза и снова будем здесь, с вами.