– Не говори ерунду. Ты не болен.
– Ну и что? Ты же говоришь ерунду, значит, и я буду.
– Для меня это не ерунда. Я не хочу, чтобы наши дети запомнили меня такой. Я не хочу, чтобы ты меня такой видел…
Эвелин уже не сдерживается, по ее лицу бегут слезы и стекают по подбородку на шею.
– Я не хочу, чтобы это так закончилось.
Я глажу ее по волосам, и мои глаза наполняются слезами.
– А я не хочу, чтобы это заканчивалось.
Она хнычет.
– Мне страшно.
– Все будет хорошо.
– Забудь, что я сказала. Прости.
– Ничего. Мне тоже страшно.
Я обнимаю ее, сердце колотится, центральная консоль впивается мне в бедро. Опухоль моей матери. Пустые глаза моего отца. Я обнимаю Эвелин достаточно крепко, чтобы унять тремор, защитить нас от надвигающейся правды, от страхов, похожих на темные тучи перед штормом.
«Последний год…» – эхом отдаются ее слова у меня в голове.
Глава 29 Джозеф Май 2002 г.
Глава 29
Джозеф
Солнце пробивается сквозь задернутые шторы, и я, морщась, перекатываюсь на ее сторону кровати. Простыни на том месте, где она должна была лежать, холодные, одинокий серебристый волосок блестит на взбитой подушке, одеяло аккуратно сложено. Рядом с ковриком валяются ее тапочки, дверца шкафа приоткрыта. На тумбочке с ее стороны стоит стакан, на краю которого едва заметный отпечаток губ.