Эвелин взяла с меня обещание ничего не говорить детям. Она сказала, что не хочет их волновать, пока мы не узнаем больше. Пока у нас не будет ответов. Потом, пока все не соберутся вместе. Не раньше Рождества. Только не на Рождество. Только после того, как она будет готова. Эвелин прячет дрожь под одеялами, свитерами, столами, прячет руку под бедро – лишь бы не вызывать подозрений. Дети допытываются у меня, что происходит, задают наводящие вопросы, ища ключи к загадке, разгадать которую на самом деле всем страшно.

Выражение лица Эвелин, когда доктор озвучил диагноз, с которым она будет бороться всю оставшуюся жизнь, я уже видел раньше, когда вернулся домой один, а она встретила меня на крыльце гостиницы. Смесь страха, гнева и неверия. Я молился, чтобы никогда больше не видеть этого взгляда.

«Основываясь на результатах анализов и мнении специалистов, мы вправе с уверенностью сказать, с чем мы имеем дело. Есть лекарства, которые мы можем попробовать…»

Чем больше он объяснял, тем больше Эвелин погружалась в себя; ее лицо застыло, превратившись в железную маску. Слова у врача вылетали из одного уголка рта; он отдаленно напоминал бездарного кукловода. Таким образом, я почти убедил себя, что это шоу, а мы зрители. Он говорит о ком-то другом. Слово «Паркинсон» не имеет никакого отношения к моей жене.

Болезнь Паркинсона… Эвелин. Моя Эвелин. Та самая Эвелин, лежащая на спине в океане, только пальцы ног с накрашенными ногтями торчат из воды. Эвелин в постели, гладкая и обнаженная. Тонкие пальцы Эвелин перебирают клавиши пианино. Я никак не мог приладить болезнь Паркинсона к нашей жизни. Неуместная болезнь.

Шины шуршат по подъездной дорожке, оставляя следы на снегу, я останавливаюсь и выключаю зажигание. Тишина кажется еще более громкой без гула двигателя и шипения воздуха в вентиляционных отверстиях. Никто из нас не делает попытки зайти в дом. Как будто, оставаясь в машине, мы удерживаем здесь и болезнь, а как только откроем двери, она вырвется наружу.

Эвелин заговаривает первая, так тихо, что я почти не слышу ее.

– Я не хочу жить в таком состоянии.

Монотонный голос доктора. «У болезни Паркинсона пять стадий, однако, судя по вашим симптомам, она прогрессирует быстрее, чем обычно…»

– Понимаю. Но у нас есть время, прежде чем нам придется беспокоиться.

– Я не смогу жить в таком состоянии.

Эвелин проявляет слабость, а я изображаю силу.

– Будем решать проблемы по мере их поступления.

«Болезнь будет прогрессировать…»

Она качает головой, под ее спокойствием скрывается раздражение.