– Мой господин… Я как раз вас ищу. Где ваша супруга?

Мерманс мнет шляпу.

– Агнес пошла домой. Она… слишком потрясена увиденным.

– Остановите это, мой господин. Отправить на смерть друга из-за пачки гульденов, оно того стоит? – Нелла колеблется. – Или причинить Марин такое горе?

Мерманс переступает ногами в луже.

– Йоханнес Брандт не друг мне, госпожа. А Агнес свидетельствует перед Господом. Мне жаль госпожу Марин, однако то, что сделал с этим юнцом ваш супруг, нельзя оставлять безнаказанным.

– Дело ведь не в этом, верно? – шепчет Нелла. – А в том, что случилось двенадцать лет назад. Вы считаете, что мой муж сломал вам жизнь, – а он ни при чем!

– Госпожа!

– Я знаю, что произошло тогда, мой господин, – в отчаянии говорит Нелла. – Вы и Марин. Я понимаю, Агнес ревнует, однако…

– Тише! – шипит он. – Оставьте ваше разбушевавшееся воображение при себе!

– Двенадцать лет назад Йоханнес принял решение. Но принял его не сам.

– Я не желаю это обсуждать. – Мерманс суетливо оглядывается, смаргивая с ресниц капли нестихающего дождя, которые напитали водой его шляпу и квадратные носки башмаков. – Моя жена – Агнес.

– Есть кое-что еще, господин Мерманс, что вам надо знать. – Нелла вынимает из кармана тысячу гульденов, зацепив вместе с ними и куклу. – Вот ваши деньги, пока не все. Йоханнес продал часть вашего сахара кондитеру Арнуду Маквреде.

– Тысяча гульденов! Да вы держите меня за дурака!.. Что это такое?

Мерманс ошеломленно смотрит на куклу; с таким же выражением он смотрел на солярный знак на двери, когда в дом на Калверстрат нагрянула гвардия святого Георга.

– Где вы ее взяли?

– Это я, видите?

– Уберите! Немедленно!