– Пожалуйста, Марин! У нас есть чем заплатить. Не тревожься.

– Не надо никого, кроме тебя и Корнелии. – Марин вцепляется в руку Неллы. – Я не хочу. Роды – обычная вещь. Не надо никого звать. Только ты.

– Я принесу горячую воду.

Корнелия мчится к кухонному очагу. Нелла замечает, что на стуле лежит открытая книга Бланкарта.

– Ты знаешь, что делать, Петронелла?

– Я попробую.

Когда родился Карел, Нелле было четыре, а когда из матери вытаскивали Арабеллу, – девять. Она помнит, как задыхалась и почти по-коровьи мычала матушка. На простынях расцветали красные пятна – простыни выносили в сад, складывали горой, чтобы потом сжечь. Она помнит слабую улыбку на влажном холодном лице матери и восторг на лице отца. Потом были другие: дети, которые не пережили родов. Тогда она была уже старше.

Нелла прикрывает глаза и старается прогнать из головы воспоминания о крошечных мертвых телах. Что же делает повитуха?

– Хорошо, – говорит Марин. Она страшно побледнела.

– Когда боль была нестерпимой, – говорит Нелла, – моя матушка ходила.

Два часа Марин ковыляет наверху взад-вперед, подвывая при самых сильных схватках. Нелла стоит у окна. Перед глазами проносятся картины: Йоханнес на соломенном тюфяке; Джек-посыльный; Мерманс в промокших башмаках разглагольствует о нравственности; Агнес, ожидающая известия с Калверстрат. Где сейчас миниатюристка? Боковым зрением Нелла видит желтую занавеску кукольного дома; там идет своим ходом игрушечная жизнь.

Ваш кукольный дом останется незавершенным, госпожа.

Дождь усиливается, январский дождь, холодный и бесконечный. Где-то у канала грызутся собаки, бурым пятном мелькает кот. Комнату внезапно окутывает волна смрада. Нелла поворачивается от окна и видит на лице золовки выражение чистого ужаса. Марин смотрит на кучку окровавленных дымящихся экскрементов у своих ног.

– О Боже, – Марин закрывает лицо руками. Нелла ведет ее к постели. – Мое тело меня не слушается. Я…

– Не стесняйся. Это хороший знак.

– Что со мной творится? Словно на части разрывает. Скоро ничего не останется.

Нелла подтирает в комнате и прячет испачканное полотенце в ведро с крышкой. Марин переворачивается на бок.

– Я представляла все совсем иначе, – бормочет она, уткнувшись лицом в подушки.

– Обычное дело. – Нелла достает чистое влажное полотенце.