Я подняла руку, чтобы остановить её. Руку, на которой больше не была видна каждая косточка. Хотя я по-прежнему была очень худой. Казалось, моё тело забыло, как набирать вес. Ирена погрузилась в задумчивое молчание, поигрывая своей цепочкой, и я заметила, как её взгляд скользнул по моему предплечью.

Мы не говорили о моём пребывании в лагере. Не говорили ни об аресте, ни о том, как я заработала пять круглых шрамов, на которые Ирена смотрела, когда думала, что я этого не замечаю, ни о моей порке, ни, конечно, о Фриче. Она была обеспокоена тем, что я веду себя слишком тихо – я слышала, как она говорит это Францу, который заверил её, что со мной всё будет в порядке, – но я была тихой, потому что в моих мыслях было слишком много всего. В остальном наша дружба вернулась в нормальное русло.

Я откинулась назад, сунула руку в передний карман и провела пальцами по чёткам. Иногда я забывала, что на мне больше нет формы в серо-синюю полоску. Пока мы жили на ферме, то успели купить кое-что в городе, включая новую одежду. Если на какой-то вещи не было карманов, я пришивала их.

Стряхнув травинки со своей юбки, я встала, и мы собрали остатки нашего пикника. Я складывала плед, когда услышала, как машина Франца паркуется возле сарая, а затем по полю разнёсся крик:

– Ты собираешься поздороваться со мной или нет, шиксе?

Я тут же бросила плед. Я бы узнала этот голос где угодно, но мне нужно было увидеть его обладательницу, чтобы поверить собственным ушам. Конечно же, она была там, стояла рядом с Францем и улыбалась, а я побежала через поле, не останавливаясь, пока не заключила её в объятия.

– Осторожнее, а то нас обеих уронишь, – сказала Ханья, смеясь и крепко обнимая меня в ответ. – Дай мне посмотреть на тебя.

Она взяла моё лицо в ладони, а я держала её за запястья, убеждая себя, что она настоящая. Когда я разжала руки, у меня появилось ощущение, что сейчас я проснусь, и всё это окажется сном, самым прекрасным за всё это время сном. Но она была здесь, такая же реальная, как и я. Знакомые тёмные глаза с искорками, густые тёмные волосы коротко подстрижены, но отрастают явно быстрее, чем у меня. На ней было простое платье, облегающее фигуру, которая вновь обретала изящные изгибы.

Затем Ханья провела большими пальцами по моим щекам, словно проверяя, что я тоже настоящая, прежде чем поцеловать их.

– Ты прекрасна, как никогда, Мария.

– Как и ты, бобе, – прошептала я. – Франц, ты всё это время знал, что Ханья жива?

– Я провёл весь свой первый день в лагере, разыскивая её, и когда нашёл, то сказал, что шиксе передаёт бобе привет, как ты мне и велела. Этого было достаточно, чтобы она мне поверила.