Я часто спрашивала себя, что было бы, если бы мы встретились при других обстоятельствах. Последние несколько месяцев дали мне представление об этом. Долгие прогулки по полям, моя рука в его руке; вместе выпекаем пончки[46] и наполняем шарики из сладкого теста клубничным джемом; сидим в высокой траве и наблюдаем закат под серенады сверчков, он обнимает меня за талию, я кладу голову ему на плечо. Каждое мгновение я почти чувствовала себя одной из тех девушек, мимо которых проходила как-то раз по пути в Биркенау. Девушкой, которой я могла бы быть. Я верила, что наше совместное времяпрепровождение продолжится, возможно, мы поедем в Варшаву – позавтракаем в кафе отеля «Бристоль», а затем прогуляемся по Краковскому предместью, подойдём к собору Святого Яна. Теперь эти мгновения таяли, разрушенные ходом, который я не предвидела.

Я не была готова потерять это – ни наше будущее, ни свои планы.

– И ещё кое-что, – сказал Матеуш и протянул мне конверт. – Ответ на последнее письмо, которое ты мне написала.

Мои опасения отступили с той же скоростью, с какой вспыхнули, когда он вложил конверт в мою ладонь. Хотя последние несколько месяцев мы продолжали обмениваться письмами, не было нужды открывать конверт, чтобы понять – оно не от Матеуша.

Оно было от него. Я чувствовала это каждой клеточкой своего существа.

– У меня было предчувствие, что ты на это не купишься, – сказал Матеуш, ухмыляясь. – Мой связной принёс это сегодня, и поскольку завтра ты уезжаешь, это как раз вовремя. Хотя я бы в любом случае позаботился о том, чтобы ты получила это письмо, даже если бы мне пришлось организовать это из Америки.

Я провела пальцами по заклеенному конверту.

– За это любой благодарности мало, Мацек.

– Открой. Твоё душевное спокойствие ждёт тебя в этом конверте.

– Потом. – Я взяла его за руку и благодарно сжала, глядя, как разглаживается тревожная морщина у него на лбу. – Останешься на ужин?

– Я не могу. У меня ночная смена в больнице.

– Но ты зайдёшь завтра утром, прежде чем мы уедем в Варшаву, правда же?

Его взгляд смягчился:

– Как только закончится дежурство.

Я кивнула и обвила его руками, растворяясь в силе его объятий, успокаивающем биении сердца, его тихом вдохе, когда он сжал меня крепче. Я прильнула к нему всем телом. К одной из наших последних минут.

Когда мы отпустили друг друга, Матеуш вернулся к своему велосипеду и поехал в сторону города. Я смотрела ему вслед, хотя мне потребовалось немало усилий, чтобы дождаться, пока он скроется из виду. Конверт жёг мне руку, как удар хлыста.