– Врач никогда не злоупотребляет доверием своего пациента.

– И у меня благодаря ему уже есть документы. – Ханья едва сдерживала свой восторг, повернувшись ко мне: – Франц сказал, что ты написала друзьям по поводу моих сыновей. Ничего, если мы завтра поедем домой и узнаем, что они нашли?

Завтра. Я пообещала себе, что не вернусь в Варшаву, пока не найду Фрича, но я давала и другое обещание – Ханье. Было бы жестоко заставлять её ждать ещё дольше, и всё же я не была готова ехать, пока не получу весточку от знакомых Матеуша.

– Конечно. Пора возвращаться домой, – сказала Ирена прежде, чем я успела ответить. Она направилась к фермерскому дому, не дожидаясь моей реакции.

Франц смотрел, как она уходит, затем двинулся следом, бормоча что-то о том, что нужно сказать родителям – сегодня у них будет ещё один гость.

Когда мы поравнялись с Иреной, я сделала глубокий, успокаивающий вдох. Матеуш свяжется со мной, как только получит весточку от своих знакомых. Завтра мы поедем в Варшаву и выясним, что матушка Матильда и госпожа Сенкевич узнали о детях Ханьи, а затем я сосредоточусь на Фриче. У моего плана просто менялся порядок действий, вот и всё.

Я встала между Иреной и Ханьей и обняла обеих за талии. Две подруги, которых я любила больше всего на свете, рядом со мной, живые и здоровые. Прошло много времени с тех пор, как я испытывала это чувство, чувство, которое я могла бы описать как близкое истинному, безудержному счастью.

Когда я отпустила их, чтобы последовать за всеми внутрь, знакомая рука схватила мою руку. Я остановилась и повернулась лицом к Матеушу, ожидая новостей о Фриче, пока его серьёзный взгляд не убедил меня, что речь пойдёт о другом.

– Нет смысла пытаться придумать другой способ сказать тебе это, – сказал он с полуулыбкой, как только дверь за нашими друзьями закрылась. – Осенью я буду учиться в университете в Америке. В Соединённых Штатах, если быть точным. Мой дядя живёт в Нью-Йорке, так что я буду жить у него.

Америка. Я моргнула, позволяя новости покружиться у меня в голове, прежде чем озвучить первое, что пришло на ум.

– Ты не говоришь по-английски.

Он усмехнулся:

– Я начал учить. Я уезжаю в следующем месяце.

Конечно, я улыбнулась и сказала, как счастлива за него, но невозможно было избавиться от чувства, которое впервые возникло у меня, когда он переехал в Пщину. В очередной раз я теряла своего друга и помощника в миссии против Фрича. Даже из Варшавы поддерживать связь было бы трудно, но Америка добавила новый уровень сложности. Но сейчас мой план не мог быть разрушен. Ведь я была уже так близко.