– Это нехорошо, Питер, – по-родительски журит Доктор. – Тебе стоило ему сказать.

– Я скажу. Мое намерение серьезно.

– Я понимаю. Спасибо, что оказал нам честь.

Я не могу вздохнуть еще несколько секунд после его ухода.

– Ты произвела настоящий фурор, Флоренс.

Какие мысли крутятся в его голове? Почему, черт возьми, его рот изогнут в улыбке? Мне хочется ударить его. В комнату входит другое лицо – чужое и бесстрастное.

Багровые сумерки медленно, но неотвратимо превращаются в черную ночь, и мои силы иссякают: рот болит от натянутой улыбки, спина – от многочасового сидения прямо, даже пальцы болят от того, что я каждый раз сжимаю руки в кулаки, когда осознаю́ бедственность положения. Я бесконечно слушаю о том, как стану женой и матерью, смотрю в пустые глаза.

Когда долго вглядываешься в лицо зла, зло начинает вглядываться в тебя в ответ.

Приняв всех желающих, Доктор собирается восвояси. Сегодня он победил и знает это. На его лице торжество палача. Убийца моего достоинства. Но вдруг в тишине дома раздается скрип половиц. Мое сердце замирает. Я узнаю́ его шаги до того, как он заходит в комнату. В проходе появляется мистер Прикли, усаживается и выжидающе смотрит – внутри у него что-то умерло. Он принял это решение не сейчас, не сегодня, и оно далось ему нелегко.

Доктор откидывается на спинку стула. Похоже, происходящее его не на шутку забавляет.

– Какая неожиданная встреча, Нил.

– Для меня тоже.

– Можно узнать, почему ты решился? Ранее ты не был ни на одних смотринах.

– Моя жена умерла семнадцать лет назад – пора двигаться дальше.

– Флоренс, насколько мне известно, ты хорошо знакома с мистером Прикли.

– Да. Он был моим учителем.

– Пути Господни неисповедимы, верно? Но, Нил, ты в самом деле готов? Общине нужен не просто брачный союз, но продолжение рода.

– Я это понимаю.

– Ты готов стать отцом?