– Ты знал его лучше, чем кто бы то ни было.

– Нет, – он качает головой. – Та, кто знала его лучше всех, больше не говорит со мной. Она больше не говорит. Знаю, он был ее любимчиком, и понимаю почему. Но неужели я не достоин, если не любви… то хотя бы милосердия?

– Ты достоин всего на свете.

Мне хочется взять его лицо в свои руки, но я не посмела бы, даже если бы мы были наедине.

– Но ты тоже любишь его, а не меня.

Питеру в плечо прилетает снежок.

– Хватит отдыхать, Арго! – кричит ему Нил. – Физкультура полезна для здоровья.

Нил берет его под руку и уводит лепить нового снеговика. Я так и не успеваю сказать ему главного: я люблю его. Не так, как Сида, но люблю.

19

19

– Как твоя спина?

Теперь я постоянно вижу жалость в глазах Кеннела. Она убивает меня быстрее, чем могла бы жестокость. На спине в последнее время я не сплю, но я не скажу ему, какую боль он мне причинил, – я просила ее. Я нуждалась в ней, и он дал ее мне, несмотря на все свои обеты.

– Все хорошо, Кеннел. Я способна это пережить. – Сажусь в кресло и для пущей убедительности откидываюсь на спинку. Это не больно. Почти. – Не удивлюсь, если ты топишь камин даже летом, – усмехаюсь я, глядя на то, как он разводит огонь. В его доме почти всегда горит камин. В его доме всегда тепло.

– Нужно развести как можно быстрее, иначе станет прохладно.

– А я думала, ты пригласил меня в спальню с иной целью.

Он бросает на меня недовольный взгляд. Я подавляю улыбку.

– Ты сегодня допоздна был в церкви?

Его брови поднимаются.

– Ты все еще в одеянии священника.

Он мигом осматривает себя, будто видит впервые.