- Алеханом Орловым он себя вообразил, - подумав, отвечал Мишель. - Решил, будто может государей на тронах менять, как ему в голову взбредет. Да и голштинцы его с толку сбили - государь, говорят, Петр Федорович-то - настоящий, письма они откуда-то получили и своего человека туда, к бунтовщикам, посылали… и по всему выходит, государь - подлинный… не зря его всюду признают… Вот князь и вздумал ему услужить - Москву ему на тарелочке преподнести, потом же сопутствовать ему в Петербург… И слышать ничего не желает! Он-то в шестьдесят втором государыне присягать не желал, он на стороне покойного государя был…

- Покойного… Ты, Михайла Иваныч, стало быть, не больно немцам веришь? - Иван Иванович ухмыльнулся. - Ну, тут ты, поди, прав… Так чего лаялись?

- Он никак не поймет, что мир с турками вот-вот подпишут, и тогда-то армия сразу может хоть к Москве, хоть к Санкт-Петербургу идти. Тут коли этот казацкий император даже в Москву войдет, скоро его отсюда выгонят, а на Петербург ему идти никакого резона нет - государыню с двором тут же на кораблях увезут, и ничего у него не выйдет, будь он хоть доподлинный император. Государыню он не захватит, армия с юга подойдет - куда ему деваться?

- Ты, стало быть, так рассуждал? А князь тебе в ответ?

- Да что в ответ? Он полагает, что ежели на этой девице Пуховой женится, да коли император ее признает, так более уж ничего не надобно!

- Как признает, Михайла Иванович?

- За дочь, Иван Иванович. Черт ли ее разберет, чья она дочь, а князь клянется, что государева… да еще генерал проклятый его с толку сбивает, старый мошенник…

- Ишь ты, ловок! Из-за девицы, стало быть, спор вышел?

- Он ее на Сретенке поселил, она едва меня там не опознала, а девка горячая, даром что с грудной болезнью. Она шум подняла, а князю шум ни к чему, он-то с ней венчаться собрался… мне сюда уезжать пришлось…

Иван Иванович сунул в карман и другой пистолет.

- А коли ты всю княжью дурь видишь, чего же раньше с ним не сцепился? Э? - спросил он. - Ты ведь, сударь мой, умен, ты свою пользу понимаешь. Статочно, в этом деле видишь для себя пользу. И вот теперь тебе самое трудное предстоит - решиться. Коли правду мне скажешь - и я, и мои людишки будем с тобой заодно. Ты нынче один остался, я знаю. А со мной - уж куда как не один! Коли говорить не пожелаешь - твоя воля. А коли соврешь… я врунов не люблю и все их враки хорошо помню.

- Тереза, уйди отсюда ненадолго, - приказал Мишель по-французски. - Я позову тебя. Мне ничего не угрожает, ступай, любовь моя…

И тут Терезе стало по-настоящему страшно. Она не все поняла в беседе, но видела - гость опасен, и он каким-то загадочным образом одолевает Мишеля. Потому и спрятал пистолеты, что осознает свою силу.