Буркин пожал плечами:

— Думаю, что за ночь в голове этого добровольца в кулаки все перемелется на муку.

— Да нет! Час назад по его распоряжению Авдотья Петровна привела и сдала Акиму Ивановичу корову, передала ему ключи от своего флигеля!.. А еще днем они с Катей в дровяном сарае все приготовили для этой самой коровы.

— А это уже серьезней. Утром обязательно зайду.

Он уже стал спускаться с крыльца, но обернулся.

— Зачем заходил, того и не сказал. Завтра, как проснетесь, скажи Акиму, что Катерину Семеновну задержал я. С активом уточнили бригадные списки. А сейчас она на минутку побежала к раненому. И врач, и фельдшер просили, чтобы именно Катерина Семеновна доглядывала за ним… Она и это умеет получше других… Да вот она — легка на помине.

Катя, отмахиваясь от нашего внимания к ней, быстро проскользнула мимо и только всего успела сказать:

— Михаил Захарович, двери сами заприте.

Я провел Буркина до калитки. Коридорную дверь запер на засов и на замок и вошел в переднюю. Тут горел маленький керосиновый ночник. Около печки стояли крохотные сапоги Кати, а ее самой не было… Где же она?.. Она была тут, но я с трудом заметил ее. На двуспальной кровати, накрытая серым шерстяным одеялом, она казалась хрупким подростком. В бессилии этот подросток свалился и теперь спал мертвецким сном — неподвижным и беззвучным. Я прошел мимо кровати на цыпочках.

* * *

— Метель бьет ну прямо как бешеная! Шурганет тебя вправо, потом влево! А то в спину толкает так, как будто ты лютый враг ей!

Это доносились из коридора слова Кати. Она там постукивала каблуками об пол и секла просяным веником по сапогам, сбивая с них налипший снег. И опять оттуда ее голос:

— Акимушка, в коровнике все как следует быть. А у телят прохладненько. В окошке одного стеклышка нету. Так мы с бабами из соломы и камыша стачали тюфячок и загородили ветру дорогу… В конюшню не успела заглянуть…

Катя вошла в переднюю, где мы с Акимом Ивановичем сидели перед жарким самоваром. Она уже развязывала узел белого платка из козьего пуха, но что-то толкнуло ее к окну, и она испуганно стала выкрикивать:

— Ну не сатана ли этот человек? Поглядите — он запрягает кобылу в сани! А тетка Петровна — вон какая убитая горем… с крыльца спускается с пожитками…

Мы с Акимом Ивановичем поспешили к окну, но волна метельной белизны закрыла все подворье Меловановых. А когда она пронеслась, мы увидели сани, запряженную в них лошадь и самого хозяина — Василия Калиновича с повязанной головой. Кнутом он поправлял на крупе лошади шлею и был невозмутим даже при такой погоде. Аким Иванович рванулся за полушубком, за шапкой.