Сани сдвинулись с места и, накреняясь вправо и влево, перевалились через небольшой сугроб. И тут впервые из саней подала голос Авдотья Петровна:

— Катя, как же я буду без тебя? Как же я буду?.. Не забывай моих наказов, Катя! — Закутанная в теплый платок, Авдотья Петровна то запрокидывалась на спинку саней, то падала головой в колени.

Я видел, как маленькие руки Кати, провожавшей глазами Авдотью Петровну, сжимались в кулачки и разжимались. Лицо ее и взгляд заострились и медленно двигались вслед за санями.

— Так он же ее везет на погибель! Сашке Гундяеву и Маришке Ивлевой — им все равно! А нам — нет, не все равно! — И она побежала за санями, потянув за собой несопротивляющегося Буркина.

Дальше мы видели, как они цеплялись за сани, но никак не могли их остановить. Любознательные побежали следом. Скоро косой удар метели захлестнул не только сани, Буркина и Катю, но и кинувшихся вдогонку.

Шли минуты, метель на дороге ничуть не стихала, а тут, где мы остались, было светло и тихо.

— Михаил Захарович, пошли чай пить.

— Аким Иванович, но они же должны вывернуться из непогоды… Все вместе и попьем чаю…

Приступ озорного смеха завладел Зубковым. Сквозь смех я слышал его слова:

— Конечно, они вывернутся… И без нас с вами не найдут дома… Михаил Захарович, не чудите — колхозное дело не завалится из-за того, что Мелованов сбежал!

— Чего ж вы насмехаетесь над человеком, что по вашей вине на изгнание обрек себя? — высказался Сашка Гундяев, при каждом слове щепоткой пальцев дергая себя за бородку.

Искоса взглянув в нашу сторону, Маришка Ивлева холодно заметила:

— А что им?.. Соседи, а как чужие чуженины…

— Гражданка Ивлева, а ведь ты гнешь не в ту сторону!

— Чем докажешь, гражданин Зубков?

— А хотя бы тем: от колхозной жизни Мелованов норовит убежать, а ключи от дома оставляет Зубковым. И корову Горболыску тоже распорядился перевести к нам. Еще нужны доказательства?.. Молчите? Давайте помолчим.

Долго молчали. Из метельной непогоды вынырнули Катя и Буркин.

— Сумели найти средство, чтобы остановить сани? — подсмеивается Аким Иванович.

— Я все ж нашла одно средство. Я ему сказала: «Не остановишь лошадь — ключи от дома отдам Гундяеву и ему же отведу Горболыску!» Эх, как он взвился на своих козлах и как гаркнет на меня с вышины: «Ты что, сдурела? Вот я тебе отдам Гундяеву и ключи, и Горболыску! — И с кнутом ко мне. — Ты что, хочешь, чтоб Гундяев от всего оставил мне рожки да ножки?!» И опять с кнутом ко мне.

Я незаметным толчком даю знать Кате, чтобы была осторожнее в словах. И тут только она и Буркин заметили в стороне стоявших Сашку Гундяева и Маришку Ивлеву. Неловкое молчание.