— Иван, ты угадал мою болячку. От души тебе спасибо, — тихо ответил Огрызков.

Помолчали.

— А ты, Тит Ефимович, здорово не унывай. Приедет Напалков. Узнаем, как и что, и будем думать, соображать.

— Ты, Иван, и в самом деле зажмуряйся. День-то был беспокойный. Зажмуряйся.

— А ты?

— А я звезды посчитаю, пока сон не придет.

* * *

Рано утром к шалашу пришел грузовик. Шофер привез в нем ефрейтора Напалкова и инженера в военном обмундировании.

Старшина, как только поздоровался с инженером и узнал от него, на каких километрах нужно подремонтировать мостки, сейчас же недовольным голосом спросил одновременно шофера и ефрейтора Напалкова:

— Вы какого пассажира вчера в кузове машины доставили в Ольховые Выселки?

Ефрейтор Напалков сделал большие глаза, мальчишеское лицо его побледнело, яснее проступили веснушки на носу и под светлыми ресницами.

— Товарищ старшина, — истово заговорил Напалков, — никакого такого пассажира в Ольховые Выселки мы не доставляли… Шофер, чего ж молчишь?.. Подтверди!

— Не доставляли, товарищ старшина, — сказал шофер.

Старшина повернулся к Огрызкову:

— Расскажи-ка, кого ты вчера около родника видел в кузове машины?

Огрызков рассказал.

— А вы не заметили, какая на нем обмундировка? — спросил шофер.

— На нем черная стеганка, темная сумка на манер ранца, кирзовые сапоги с короткими голенищами… — перечислял Огрызков.

Шофер, настораживая взгляд, спросил:

— А почему про его шапку ничего не говорите?