– Нам просто нужно отцепить последний вагон, – сказал Ноубл. – Проводник не заметит пропажи до тех пор, пока не откроет дверь между вагонами, а ему это делать ни к чему.

– Ты вылезешь наружу и отцепишь вагон? – недоверчиво переспросил Сандэнс. – Потому что я ни в жизни не стану этого делать. Увольте.

– Я это сделаю, – предложил Ван.

– Да ты вообще не представляешь, что такое вагоны и как их сцепляют, – презрительно усмехнулся Сандэнс. – Ты попросту угробишь себя, а нам придется разгребать за тобой еще и эту кровавую кашу.

– Я могу расцепить вагоны с закрытыми глазами, – тихо проговорил Ноубл. – В пульмановских вагонах на сцепке нет замка. Охранник приставлен только к багажу, но его везут в начале состава. Нужно просто удержать равновесие и чуть поднажать….

– …и очень хотеть, чтобы все получилось. И вдобавок проделать все это в темноте, – прибавил Сандэнс. – Иначе тебя заметят, и наш план пойдет прахом. А из каньона мне выбираться неохота, хотя, когда мы доедем до Юты, поезд сплошь пойдет через каньоны.

– По расписанию мы прибываем в Эванстон ровно в полночь, – спокойно продолжал Ноубл с таким видом, словно уже заранее все продумал. – Я отцеплю наш вагон через полчаса после того, как мы тронемся оттуда. До каньона мы еще не доедем и будем не слишком далеко от города. А значит, нам не придется долго искать экипаж и лошадей.

– Вы ведете себя так, как будто это очень просто, – прошептала Джейн.

– Это и правда просто, голубка.

Огастес изумленно разинул рот, представляя себе, как Ноубл в темноте цепляется снаружи за стенку мчащегося вагона.

– Они не заметят, что вагона нет, пока не доедут до следующей станции. А может, и там не заметят, – прибавил Ноубл. – Они следят только за вагоном с багажом. Это несложно.

– Несложно, – повторила Джейн. Лицо у нее буквально позеленело от страха.

– Им придется послать за вагоном локомотив, да и то только утром, не раньше. Мы к тому времени уже будем далеко. И никому не причиним вреда.

– Попробовать стоит, – объявил Сандэнс, широко распахнув глаза в радостном предвкушении.

Ван пожал плечами:

– И потом, что мы теряем?

– А если мы потеряем Ноубла? – воскликнула Джейн.

Глаза у нее горели, как горячие угли, но даже Огастес понял, что решение уже принято.

Ноубл принялся составлять списки и раздавать указания, Джейн извинилась и ушла к себе, а Сандэнс без конца улыбался, так широко, словно его безоговорочно помиловали.

– Знаешь, почему мне не страшно? – спросил Ван у Огастеса, наклоняясь к нему так, что их глаза оказались на одном уровне.