Говоря о теме «Булгарин и натуральная школа», нельзя не коснуться вопроса о декларируемом им неприятии воспроизведения «низкой действительности», поскольку проблема эта акцентировалась исследователями и использовалась для противопоставления поэтики Булгарина и поэтики представителей «раннего русского реализма». Сфера «низкой действительности» определяется писателем как «грязная», «грубая», «физиологическая», «неприличная», как описание «голой натуры». Ей он подчеркнуто противопоставлял ту же жанровую живопись: «На картинах фламандской школы изображаются увеселения и занятия простого народа: это приятно для взоров. Но если б кто захотел представить соблазнительные сцены неприличия, то картина, при всем искусстве художника, была бы отвратительною. Самое верное изображение нравов должно подчиняться правилам эстетики…»[1194] Декларируемый здесь подход налагает запрет на воспроизведение неочищенной действительности («природы без покрова»). «Природа тогда только хороша, когда ее вымоют и причешут», пишет он в рецензии на сборник «Физиология Петербурга»[1195]. Иначе говоря, низкая действительность должна быть эстетически закодирована, причем культурным кодом для изображения низких нравов является все та же живопись Теньера и его школы[1196].
Однако в принципиальности этих критических эскапад Булгарина можно усомниться в той же мере, как и в утверждении об отсутствии различий внутри социального слоя. Сам он в ряде очерков и романов вовсе не чуждался подобных описаний[1197]. Например, в очерке «Ворожея» (1843)[1198] жилище героини описано вполне в стилистике «петербургских углов»[1199]. Кроме того, странно было слышать обвинения в «неприличностях», «непристойностях», «соблазнительных сценах» в произведениях, публиковавшихся под неусыпным оком николаевской цензуры. Мы уж не говорим о том, что жанровая фламандская живопись, в частности полотна самого Тенирса, вовсе не отличалась пуризмом.
Понятие «низкая действительность» в публицистике Булгарина – жупел, используемый в полемических целях[1200]. Напомним, что в начале 1830‐х годов «Северная пчела» в следовании «голой натуре» обвиняла Жюля Жанена и представителей французской «неистовой» школы[1201]. Но наиболее активно понятием «низкая действительность» Булгарин оперирует в полемике с Гоголем и «Отечественными записками». «Грубый язык, грязные картины униженного человечества, анатомия чувствований развращенного сердца, выходки бессильной зависти и вообще нравственный и литературный цинисм, перед которым надобно жмурить глаза и затыкать уши! И это называется литература! <…> Это так называемая