— Что?

— Сядьте! — хоть и поправился, но по-прежнему недобро сказал Логинов.

Корсаков смерил его взглядом и почти спокойно, по складам, ответил:

— Пока здесь я… Хозяин дома!

Он как бы навис над гостем.

— А брата вашего… Я помню. Прекраснейшим образом! И вам до него… Милейший Иван Дмитриевич!.. Как мне — до Петра Первого!

— В каком же это… Смысле? — принял вызов Логинов. — Что он вор? И растратчик был? А я…

— Он был… Характер! А вы… Как — голыш! Знаете, что это такое? Камень, который вода да время превратили… Во что-то округлое, удобное и незаметное… О тебя — даже поцарапаться нельзя!

— Не будем… В таком тоне! — вдруг спокойно, что-то решив про себя, ответил Логинов.

— Не будем? — старик даже растерялся.

— Посидите с нами… Пожалуйста! Мы тут… ждем кое-кого…

Послышался шум подъехавшей машины. В сенях стукнули двери. Чей-то бодрый, мужской голос шутил. Счастливо смеялась молодая женщина…

Февронья Савватеевна, как всегда, была уже около двери, когда она распахнулась. В столовую влетела сияющая, декольтированная, в вечернем платье Галя.

— Ты откуда? Деточка? — несмело раскрыл дед ей руки для объятия.

— Из Большого! А потом там был маленький прием для иностранцев. А они такие смешные! Я им говорю, давайте по-вашему… Я же немножко училась? А они все по-русски… И так смешно! Так смешно…

— Многоуважаемый Александр Кириллович… — «с места в карьер» начал Нахабин.

— «Многоуважаемый шкаф»… — проворчал старик, усаживаемый Галей в кресло.

— Тогда дорогой Александр Кириллович! — Нахабин быстро наполнил бокал шампанского.

Февронья Савватеевна смотрела на него во все глаза, любуясь им и молодея, тоже молодея.

— Да! «Дорогой»! Цель нашего с Галей столь позднего приезда весьма простительна! Так же, как простительна сама молодость! Хотя бы… Ее? А?