Снял пиджак, тоже оставил в прихожей… Прошел к себе в кабинет.

Комната была огромная, с эркером. Полупустая, холодная комната… Хотя были здесь и солидные шкафы с книгами. И место для старинного, вместительного кресла с подставкой для чтения.

«Где его жена выкопала? — Для инвалида, наверное, какого-нибудь!»

Все равно все было как-то случайно в его комнате!

…Пустой, с письменным прибором и старинным бюваром, стол для работы. Тяжелые, с лапами, кресла с подлокотниками. Когда был помоложе, а главное, похудее, любил Иван Дмитриевич забираться в это широкое, рабочее кресло с ногами.

Читать! Мечтать! Решаться! И иногда казалось, завтра все может пойти по-другому! — Иначе… Прекраснее!

Иногда читал какие-нибудь солидные научные записки…

Попадались полубезумные проекты! Вдруг бросившаяся в глаза на работе папка. Откроешь, и сверканет она смелой мыслью, полной неожиданностью, несогласием с раз и навсегда заведенным!

Позже, последние лет десять, таких бумаг попадалось все реже и реже.

— Что? Дела все переделал? — спросила баба Шура. — Или отставку уже дали?

Она уже смеялась.

— Отставку?.. Да! — нехотя ответил Иван Дмитриевич. — Только… Не мне!

— Куда уж — тебе?! Ты у нас — незаменимый… Я уж «Время» приготовилась смотреть. Небось, подписание-то долгое будет. Все на людях, думаю, тебя посмотрю. Если уж живого-то… Почти не вижу!

— Вот — приехал…

— Костюм — переоденешь?

— Можно.

— Что ты вялый какой-то… сегодня? Чего опять этот твой… Артист?

— Какой артист?

— Ну, Рейган твой… Чего отчебучил?! — Она делала ударение на последнем слоге фамилии американского президента.

— При чем тут… Рейган?! — отбросил ложку и встал из-за стола Логинов.