– Да все, что касательно дерева, как сказал бы мой дед Иона Ионыч – Великий Мастак Новин. Это уже у нас от Бога, – не без гордости ответил гость.

– Вот с этого и надо нам было начинать наш разговор! – обрадованно подхватил островитянин. – Друг Иона, тебе непременно надо поехать со мной в Пярну, хотя б немного отойти от всех твоих, как говорится у вас, русских, передряг. Там я, во время отпусков и отгулов, вот уже третий год мастерю морскую ладью. И основа-контур уже готовы: киль-продольный брус проложен, форштевень-нос выведен и шпангоуты-ребра стоят на своих местах. Осталось за малым – обшить борта досками. Но это дело требует двух пар умелых рук. И только-то! Вот мы и завершим его с тобой. Я и заплачу тебе, друг, от души. Думаю, что и тебе на первых порах не будут лишними деньги.

Переведя дух, он продолжал сватать уже спокойнее, но твердо, как о решенном:

– Ладья – это моя голубая мечта! Я и покрашу ее под цвет живой волны, чтобы с берега виделось, что я, Юхан Вески, сын мельника островного ветряка, иду по морю, как посуху! Хочешь, и назову твоим мореходским именем: «Иона»? Ну как, звучит? Я похлопотал бы о тебе в нашей «Рыбкиной конторе», раз имя у тебя моряцкое. Куда же без моря? И все у тебя, дружище, будет – о’кей!

Так они, два разноплеменных ровесника, еще часом назад не подозревая о существовании друг друга, и познакомились.

Ах, Иона, Иона, видно, и в самом деле в твоем имени изначально был заложен какой-то вещий знак, когда самокражский батюшка, святой отец Ксенофонт, крестя тебя в медной купели Манкошевского прихода, нарек блудного сына в честь небесного тезки Ионы-пророка, с которым ты, в далеких теперь для тебя детских снах, за все прегрешения мореманов Вселенной многажды, и каждый раз по три дня и три ночи, сиживал в преогромном чреве рыбы-кит…

…Больше года был в полной безвестности для деревни уже дважды бывший крестьянский сын. Иона Веснин. Нынче он, с легкой подачи своего Юхана-боцмана, «пахал» на голубой ниве в водах Балтики, с нетерпением ожидая визы на океанские просторы. В счастливые часы досуга, когда он отвально спал на узкой койке в тесной и душной каюте под синей чертой ватерлинии небольшого суденышка прибрежного лова, раз и навсегда пропахшего соляром, рыбой, дешевым одеколоном и терпким утробным духом здоровенных мужиков, ему все еще снились лесные хмельные малинники, по которым гулял в то памятное «кукурузное» лето с Огонь-бабой по имени Ольга…

А проснувшись, новоиспеченный рыбарь всякий раз терялся в догадке: «К чему бы все это?»

Перед тем как уйти в дальнее плавание – к туманным берегам Канады на промысел селедки, он решится дать о себе знать своим дорогим «сродникам». И вскоре с лесистых берегов Реки он получил от дяди неутешительное письмо с ответами на его сны о том, последнем для него новинском лете.