– Как с собой? – не поняла Ксения. – Зачем?

– Затем, что чекисты их любят. И много что за них готовы сделать. Я понимаю, что это опасно, – кивнула Вероника, заметив ее протестующий жест.

– Дело не в том, что опасно. Просто я не могу у вас их взять. Что вы, в самом деле!

– Их Сергей когда-то Лазарю Соломоновичу отдал, – сказала Вероника. – За операцию. А вы же не знаете, что вам Бог готовит. Вдруг Сережину жизнь за блискучие камушки выкупите?

– Вам тоже может понадобиться выкупить чью-то жизнь, – тихо произнесла Ксения. – И вы тоже не знаете, что там впереди.

Она вспомнила, как гуляли по алжирской Касбе и Сергей рассказал, что монахи-тринитарии выкупили из плена Сервантеса. Воспоминания являлись ей в самые неожиданные минуты, мучая и принося счастье одновременно.

– Хорошо, – кивнула Вероника. – Мы тогда их с вами поделим. Два мне, два вам. Ваши я в льняной лоскуток зашью, а вы потом в белье к себе.

Она произнесла это завершающим тоном.

– Спасибо, – сказала Ксения.

– Как же вы узнали, где он? – спросила Вероника. – Ведь никому не говорят.

– Я их обманула, – ответила Ксения. – Долго рассказывать, как, но в общем – просто обманула. Пришла к ним, наплела бог знает что.

– Куда пришли?

– К ним, на Лубянку. Повезло, что они поверили. Или выждать решили, быть может.

– А если б не поверили? – Голос Вероники неожиданно сделался таким суровым, что Ксении стало не по себе. – И выжидать не стали бы? Если б сразу его привели и при нем ногти у вас стали рвать, как Яше они рвали?

– Я об этом тогда не подумала, – чуть слышно произнесла Ксения. – И раньше тоже… Я всегда была легкомысленна и эгоистична.

Она вспомнила, как сказала на варшавском вокзале: «Я не буду спасать свою жизнь без тебя», – и каким взглядом Сергей посмотрел на нее. Лишь недавно она поняла то, что он понимал уже тогда.

– Не корите себя, – сказала Вероника. – Думали или не думали, а ребенка уже носили, и Сергей бы вас все равно с руки не стряхнул. Кто у вас родился? Я его не смогла спросить…

Она замолчала.

– Сын, – ответила Ксения. – Извините, я пойду. Спасибо за ужин.

Она уже погасила свет и лежала, рассматривая на стене беспокойную тень от освещенного фонарем дерева за окном, когда Вероника постучалась в дверь.