– Антон, – начал он топотом, после продолжительного молчания, – Антон… Ах, если бы я завладел тогда деньгами, которые лежали в кассе «Короля Эдуарда», да успел бы с ними убежать и скрыться, вот было бы счастье!

– Сэр! – возразил ему наш друг, покачав головой, – ведь эти деньги не ваши, как же можно было рассчитывать на счастье путем грабежа?

– Деньги – не мои? Вы говорите, что эти деньги были не мои?.. О, Англия так богата, подобная потеря ей ничего не значит, она ее даже не заметила бы. А мне эти деньги не только дали бы счастье, но возвратили бы душевное спокойствие.

– Никогда, сэр! Никогда… это огромное с вашей стороны заблуждение.

– Если бы я рассказал вам мою тайну, Антон, – со вздохом сказал Торстратен, – все несчастье моей жизни, вы бы судили иначе.

– Этого не может быть, сэр, будьте уверены, что я останусь при своем мнении. Краденые деньги были бы новым проклятием, они принесли бы с собой новые беды, но не искупление.

– Не искупление! – пробормотал словно про себя голландец, – не искупление!.. Моя жизнь подобна бесконечному пути по пескам и терниям… под палящими лучами солнца… идешь, идешь… и все пески да тернии! Пока не наткнешься на свою могилу и люди равнодушно швырнут тебя в нее и завалят тяжелой землей. Как это говорить Гамлет: «Умереть… уснуть! А если сон виденья посетят?» Ах, в этом-то и дело, в этом-то и дело! Мне хотелось бы деньгами откупиться от моих сновидений, Антон. Я откупился бы раз навсегда и вот этого-то мне и не удалось!

Он старался овладеть собой, но раз это настроение охватило его, в душе поднялись буря и брожение, его неудержимо влекло отдаться откровенности. – Антон, – спросил он, – хотите я вам расскажу мою историю?

– Если это облегчит вам сердце, то расскажите, г. Торстратен.

– Теперь, когда я снова арестант, когда пропала последняя надежда, – да, облегчит!

– В таком случае расскажите мне все, сэр. Я буду свято хранить вашу тайну, и если возможно, постараюсь вас утешить.

– Даже и в том случае, если я совершил преступление, Антон?

– Даже и в этом случае, г. Торстратен. Простите меня, но нечто в роде этого я всегда предполагал за вами.

– И ты не ошибся, Антон, только, быть может, ты не думал, что мое злодеяние так тяжко, так гнусно, каково оно было в действительности. То, что я тебе расскажу не имеет ничего общего с какой-нибудь безобидной подделкой банкового билета или тому подобными детскими игрушками.

Антон дружески взглянул да бледное возбужденное лицо человека, который спас его от голодной смерти. – Что бы ни было, г. Торстратен, – успокаивал он его, – во всяком случае это большое несчастье и я помогу вам перенести его.