Отец, подняв голову, пристально смотрит на него:

– Что за Ной?

Тед нежно гладит его по щеке.

– Ной, папа. Мой сын. Ты жил в палатке с Ноем. Я-то рыбалку не люблю.

– Нет! Я тебя научил! Я учил тебя… Разве я тебя не учил?

– У тебя не было времени меня учить. Ты вечно работал. Но ты научил Ноя, ты всему его выучил. Вот он и обожает математику, как ты.

Пальцы отца шарят по постели, он что-то ищет в карманах, все отчаянней и исступлен-ней. Заметив слезы в глазах сына, он прячет взгляд в угол комнаты. Пальцы, чтобы унять дрожь, стискиваются в побелевшие кулаки.

– Ну в школе-то что, Тед? – сердито спрашивает он. – Расскажи, как у тебя в школе?

Мальчик и его дед сидят на скамейке внутри дедушкиного мозга.

– Какой отличный мозг, деда, – подбадривает Ной, потому что бабушка всегда говорила, что, когда дед затихает, надо сделать ему комплимент – для подзавода.

– Очень мило с твоей стороны. – Дед улыбается, утирая глаза тыльной стороной ладони.

– Хоть и немножко захламленный, – ухмыльнулся мальчик.

– После бабушкиной смерти тут зарядили дожди. С тех пор настоящего порядка тут уже, считай, и нет.

Ной заметил, что земля под скамейкой раскисла, но осколки и ключи все еще там. Вокруг площади лежит снег, по нему ходят небольшие волны – напоминание об уплывшей лодке. Ной почти различает зеленую палатку там, на острове, вспоминает, как на рассвете, когда они просыпались, туман обнимал деревья, нежно, как прохладная простынка. Когда он боялся заснуть, дед брал бечевку и привязывал одним концом к своей руке, другим к его и заверял: как только Ною приснится кошмар, пусть сразу дергает за бечевку, дед проснется и вытянет его из беды. Как подтягивают лодку к причалу. Слово дед держал, каждый раз.

Ной болтает ногами на скамейке, дракон уснул посреди площади у фонтана. На горизонте, на том берегу, высится несколько многоэтажек среди развалин других, словно бы только что рухнувших домов. Те, что устояли, покрыты по всему фасаду мигающими неоновыми лампочками, налепленными как попало, словно кто-то цеплял их то ли в дикой спешке, то ли в отчаянном позыве по большой нужде. Они мигают сквозь туман, складываясь в некий рисунок, замечает Ной, – образуя буквы. «Важно!» – мерцает на одном из домов. «Запомни!» – на другом. А на самом высоком доме, что стоит ближе всех к воде, горит надпись «Портреты Ноя».

– Что это за дом, деда?

– Это архив. Там хранится все. Все самое важное.

– Самое важное из чего?

– Из всего, что мы делали. Все фотографии и фильмы и все твои самые никчемушные подарки.