Она целует его.

– Я знаю, дорога домой с каждым утром теперь все длиннее и длиннее. Но я любила тебя за то, что твой мозг, твой мир всегда был больше, чем у других. И его остается еще очень много.

– Я невыносимо тоскую по тебе!

Она улыбается, оставив слезы у него на лице.

– Мой милый упрямец. Знаю, ты никогда не верил в жизнь после смерти. Но имей в виду, мое самое-самое-самое заветное желание – чтобы ты ошибся.

Дорога за ее спиной расплывается, горизонт набухает дождем. Он обнял ее крепко-крепко, изо все сил.

– Боже, какой же ты мне устроишь там скандал. Если мы встретимся на небесах.

К каменной ограде прислонены грабли. Рядом лежат три цветочные подпорки в пятнах влажной земли. На земле стоит сумка, из кармашка точат очки. На табурете забыт микроскоп, с крючка свисает белый халат, под ним – красные туфли. Дед сделал ей предложение тут, у фонтана, и здесь до сих пор повсюду виднеются бабушкины вещи.

Мальчик осторожно прикасается к шишке у деда на лбу.

– Больно?

– Ничего страшного.

– В смысле изнутри. Изнутри тебе больно?

– Теперь все меньше и меньше. Хорошая это вещь – забывать всякие вещи. Заодно забываешь и такие, от которых больно.

– А что при этом чувствуешь?

– Как будто вечно роешься в карманах. Сначала из них пропадают разные мелочи, потом вещи покрупнее. Начиная с ключей, заканчивая людьми.

– Тебе страшно?

– Немножко. А тебе?