Аяко уставилась на нее в упор.

Неужто где-то просчиталась?

– Но ты наверняка что-то сболтнула ему обо мне, – упрямо сказала она.

– Уверяю вас, я ничего ему не говорила, – покачала головой Аюми. – Я сказала ему только то, что вы и велели: дескать, я хочу, чтобы он полностью сфокусировался на учебе. Сказала, что мы сможем встречаться, когда он сдаст экзамены. И даже обещала поехать с ним куда-нибудь на денек отдохнуть, чтобы это отпраздновать.

Аяко изучающе вгляделась в лицо Аюми.

Оно казалось честным и открытым. Похоже, девица говорила правду.

– Почему же он больше со мной не разговаривает? – Голос у Аяко дрогнул. – Что ты такое сделала?..

– Хотите, я скажу ему, что это никак не связано с вами? – любезно предложила Аюми. – Честное слово, Табата-сан, я не хочу, чтобы между вами возникли проблемы.

– Глупая девчонка! – помотала головой Аяко. – Что ты наделала?..

И, наконец, после долгой борьбы вся ее грозная защита развалилась.

Аюми поспешила в кафе, чтобы принести стакан воды и упаковку бумажных платочков. Вручив это женщине, она ласково, успокаивающе погладила Аяко по спине, пока та утирала слезы и прочищала нос.

– Прости, – сказала Аяко. – Мне очень неловко.

Юноша был крайне удивлен, когда смартфон сообщил, что по LINE пришло сообщение от Аюми. Он сидел за низким столиком в своей комнате, отстраненно поглаживая Колтрейна и внося последние штрихи в четырехкадровую мангу, предназначенную для конкурса. Однако высветившееся на телефоне уведомление мигом разрушило всю концентрацию. Увидев «АЮМИ», он мгновенно открыл сообщение.

Привет! В субботу утром я буду играть на университетском концерте в Сайдзё на кото и сямисэне[113]. Мне бы хотелось, чтобы ты пришел. Сможешь?

Кё почесал в затылке. На концерте? Она что, музыкант? И разве они не договаривались, что не будут общаться, пока он не сдаст экзамены? Он написал ей целый шквал вопросов, пытаясь получить больше информации, однако стер все, так и не отправив. Слишком уж много всего разом закружилось в мозгу!

Наконец он набрал короткое «Конечно!» и отослал.