Первая папка не вызывает вопросов. В ней банковские выписки тридцатилетней давности. Гарантийные талоны на холодильники и микроволновки, давно отправившиеся на свалку. Старые счета за корма для животных. Ничего стоящего. Следующая папка разделена на три части: Джессика, Ребекка, Стиви. Поборов искушение перейти сразу к своему файлу, я начинаю с документов Джесс.

Сверху лежит ее свидетельство о рождении. Я представляю, как родители сидят напротив служащего регистрационного отдела в мэрии некоего безымянного города; мама держит на руках ошарашенную Джесс, а папа, пунцовый от гордости, диктует имя новорожденной: «Д-Ж-Е-С – С-И-К-А М-Э-Й С-Т-Ю-А-Р-Т».

Детские фотографии. В младенчестве. В возрасте двух-трех лет. Вот Джесс в школьной форме и в спортивном костюме. Вот сертификат об успешно сданном экзамене по фортепиано. Школьные ведомости. Джессике есть чем гордиться в этом семестре! Она усердная ученица и заканчивает год со вторым результатом в классе.

Я переворачиваю страницу и вижу маленький квадратный снимок в прозрачном пластиковом конвертике; он дрейфует там, словно одинокая лодка посреди моря. Джесс, в легком ситцевом платье без рукавов, стоит у входа в наш дом на ферме. Ее взгляд почему-то опущен, а тоненькие руки безвольно висят вдоль тела. Я вынимаю снимок из кармашка и несу к окну. Этой фотографии явно не меньше сорока лет, однако она в идеальном состоянии, словно ее никогда не доставали.

В этот момент Эш вдруг обхватывает ручонками мои лодыжки; он приполз ко мне со своего одеяла под окном. Я беру его на руки, и на мгновение у меня мелькает мысль, что фотография попала в этот раздел по ошибке, потому что на самом деле та девочка – я. Мы с Джесс похожи как две капли воды, мне многие говорили – и Лекс, и Нейтан, и Сэм. Но этот снимок я бы запомнила – у меня очень мало детских фотографий, да и платья такого никогда не было.

И тут я замечаю это.

Свободное летнее платье на пуговицах не должно обтягивать живот, но оно обтягивает. Чуть ниже талии безошибочно угадывается характерная выпуклость.

Я подношу фото к лицу и внимательно разглядываю. Может, под платьем подушка? Может, Джесс просто во что-то играет? Но на снимке она уже подросток, вымахала почти с дверной проем, – поздновато для игры в дочки-матери. А может, у нее тогда был кратковременный «период пухлости», о котором я не знала, и она просто сильно поправилась за лето, налегая на чипсы? Однако ее бедра и руки тонкие как веточки, а живот напоминает футбольный мяч, втиснутый в рождественский чулок.

– Ма-ма! – лопочет Эш.