Когда я подхожу к его школе, вижу его в толпе подростков – одни болтают, другие что-то жуют и смотрят в свои смартфоны, третьи смеются и заигрывают друг с другом, а мой сын незаметно смотрит куда-то вдаль. Блеск в его глазах угас, но на лбу нет ни одной морщинки. Взгляд такой же, как тогда на пароме, и кажется, словно он находится где-то далеко, в другой реальности, а здесь только его тело.

– Может ли человек быть неблагодарным, но все равно уповать на Бога? – спрашивает мой сын, когда за обедом я рассказываю ему о Цирюльнике и о письме от своего психотерапевта. – Думаю, что нет. Неблагодарность исключает упование. А упование – это и есть благодарность. Бабушка была права, – заключает он.

289

Мы собирались уходить, когда в кафе зазвучала песня «Аббы», которую наша мать любила, и мы решили остаться. После того как песня закончилась, сестра снова заговорила о годовщине свадьбы родителей, шестидесятой, которую мы собирались отметить в больнице, собрав у маминой постели всю нашу большую семью. Несмотря на все попытки отца сделать этот день особенным, сестра не выдержала и расплакалась. Три дня спустя мы решили перевести мать в хоспис. Это было ее решение.

Невозможно всегда поступать правильно, особенно в отношениях, и вся сложность горя заключается в том, что постоянно вспоминаются моменты, когда ты не был справедлив к умершему. Но ведь хорошего было гораздо больше, особенно в последние месяцы ее жизни, – не забывай об этом. Если взглянуть на все сверху, то твоя слабость в день их свадьбы кажется мелочью по сравнению со всеми днями, когда ты была рядом. Это и есть милосердие Бога – Он прощает, ведь видит все сразу: и страдания, и ошибки, которые нас мучают, и все доброе, которые мы часто забываем или принимаем как должное. В раю мы увидим себя глазами Бога, который любит человека.

Сестра говорит, что я говорю, как наша мать; она считает это комплиментом.

290

А потом проходят дни, когда кажется, что ничего не происходит. Однако на самом деле что-то всегда происходит – сегодня я читала, готовила, ходила на дживамукти, занималась стиркой, написала несколько электронных писем: в одном поздравляла по случаю семидесятилетия, в другом сообщала о том, когда приеду в Гейдельберг, в третьем рассказала о следующем лыжном отпуске. А вечером мы с сыном идем на открытие художественной выставки одного из моих друзей. Но главное в том, что ничто из этого не имеет большого значения, не является чем-то особенным или достойным запоминания. День проходит, не оставляя следа. В этом, безусловно, есть своя прелесть, и ничего больше.