Однако толстовец Иван Наживин был в восторге и отмечал и тематическую важность обоих произведений (земельный вопрос в повести «Чада земли») – и «талант» Ярнефельта949. Разумеется, будучи близким другом Ярнефельта, Наживин судил пристрастно.

Книга «Мое пробужение» – исповедь, рассказ о том, как Ярнефельт, читая Толстого, пришел к выводам, которые кардинально изменили его мировоззрение и жизнь. В июне l895‐го настал черед Толстого читать Ярнефельта. Оценка, которую Толстой дал русскому, пока не опубликованному переводу текста «Мое пробуждение», затрагивала и литературные качества: все «искренно и умно, но слишком кропотливо, мелко»950. Книга все-таки была включена в «Архив Л. Н. Толстого», неподцензурный «журнал», двенадцать номеров которого печатались на пишущей машинке, а затем копировались в 40–60 экземплярах с помощью мимеографа.

В 1898 году Ярнефельт работает над драматическим произведением «Samuel Croëll» (1899, «Самюэль Кроэль»), действие в котором разворачивается в XVII веке. В письме к Толстому Ярнефельт кратко пересказывает содержание пьесы. Кроэль – главный герой, который в одиночку сражается за справедливость и правду951. Он защищает народ от алчной знати и спасает молодых от военной службы, в результате чего на три года попадает под стражу в крепость Кексхольм. Из заключения Кроэль выходит преображенным. В закон и в защиту со стороны власти он больше не верит, но, к разочарованию жены, отказывается и от вооруженной борьбы. Решение найдено в области частного, предлагаемые средства – смирение и прощение. Мэр Торншельд, заклятый враг Кроэля, первым испытывает его новоприобретенную добрую волю и внутренний покой. Если верить тексту пьесы, Торншельд не в силах сдержать волнения, когда Кроэль подтверждает свое великодушное прощение сильным рукопожатием.

Основываясь на кратком изложении, Толстой прокомментировал:

Содержание вашей драмы нравится мне, но не вижу внутренней связи между обращением начальника крепости (Торншельда. – Б. Х.) и его (Кроэля. – Б. Х.) отречением от насилия. Впрочем, это, вероятно, ясно в самой драме. Во всяком случае желаю ей успеха, и даже успеха материального, который для вас, вероятно, не нужен для роскоши, а для свободы от нужды, и которым вы воспользуетесь, вероятно, только в этой мере952.

Содержание вашей драмы нравится мне, но не вижу внутренней связи между обращением начальника крепости (Торншельда. – Б. Х.) и его (Кроэля. – Б. Х.) отречением от насилия. Впрочем, это, вероятно, ясно в самой драме. Во всяком случае желаю ей успеха, и даже успеха материального, который для вас, вероятно, не нужен для роскоши, а для свободы от нужды, и которым вы воспользуетесь, вероятно, только в этой мере952.