Лишь после 23 февраля 1927 г., когда Ибаньес начал жесткое подавление оппозиции, первый же манифест ЮАСКИ по поводу этих событий разоблачил «военно-фашистскую диктатуру в Чили». Исходя из своего видения международной политики, как столкновения империалистических интересов великих держав, аналитики Коминтерна включали правительство Ибаньеса в контекст «борьбы между английским и американским империализмами». Режим Ибаньеса был ими квалифицирован как «пробританский» и противопоставлялся «американофилии» президента Алессандри [1104]. Подобная оценка была естественным следствием генеральной линии советской внешней политики и внутренних дебатов в III Интернационале. Учитывая изменения внутри КПЧ в последующий период, не удивительно, что именно такое восприятие государственного переворота Ибаньеса стало неотъемлемым элементом коммунистической историографии.

Делом КПЧ должно было стать создание «условий для революции» — организация и мобилизация пролетариата, превращение компартии в массовую, сосредоточение в ее руках руководства массовой борьбой масс. Делегат ИККИ видел острую необходимость для чилийской компартии в тот момент в укреплении партийных рядов и удержании позиций в организованном рабочем движении, достижении политической победы над отколовшейся от КПЧ оппозицией. С этой целью были разработаны директивы ЮАСКИ для КПЧ, предусматривавшие систему разноплановых мероприятий. В качестве основной задачи партии в условиях диктатуры и единственной гарантии спасения партии и укрепления ее связей с массами ЮАСКИ рассматривал создание нелегальных фабрично-заводских ячеек и усиление их деятельности. Партии рекомендовалось усилить связи центрального руководства и организаций в провинциях, активизировать пропагандистскую работу; подготовить конференцию для «фиксирования линии ренегатов, перешедших на сторону фашизма»[1105].

«…Борьба в Чили должна привлечь самое серьезное внимание всех органов Томаса», — писал в Москву Вильямс, обращаясь с настойчивой просьбой разрешить ему новую командировку туда, подчеркивая, что мотивом является «ясное сознание, что иными путями осуществить полит[ическое] руководство невозможно»[1106]. Но ни поездка Вильямса в Чили, ни планировавшийся вояж за Кордильеры И. Адзарио не осуществились. Этому помешали и сложность ситуации в стране, не дававшая гарантии безопасности посланцам Москвы, и конфликт в руководстве КПА, в короткое время приведший аргентинскую партию к расколу, и вызванный этим кризисом фактический коллапс в деятельности Южноамериканского секретариата Коминтерна.