В-третьих, считал Гусев, противодействие революционным массам со стороны империализма, являющегося одновременно врагом СССР, приводило их к пониманию непосредственно социалистического характера своей революции, следовательно, «революционное движение батрацко-крестьянских масс Латинской Америки само по себе, без руководства буржуазии, не создает буржуазного строя, а под руководством сознательного революционного пролетариата перескакивает через буржуазно-демократическую ступень революции непосредственно к социалистической»[1398].

Таким образом, Гусев видел грядущую латиноамериканскую революцию «стихийной массовой революцией социалистического типа», начинающейся в форме крестьянского «буржуазно-демократического» движения за землю, но уже на первых порах обнаруживающей черты, совершенно не свойственные буржуазно-демократическим революциям и сближающие ее с революциями социалистического типа, а по мере дальнейшего развития революции социалистические черты должны были оттеснить буржуазно-демократические «далеко на задний план». Начинаясь, как стихийно массовые революционные движения батрацко-крестьянских масс, эти выступления должны были вовлечь в свое русло городской пролетариат (первая — стихийная — стадия революции), а затем выдвинуть его в качестве руководителя революции (вторая — сознательная — стадия революции). Примером такого перехода революционного движения из стихийной стадии в сознательную Гусев считал мексиканскую революцию.

Он предлагал программу превращения этих революций в объективную реальность: создание компартий, рекрутирующих кадры в среде индустриального пролетариата; открытие доступа в партии революционным слоям безземельного батрачества, малоземельного и маломощного крестьянства, не допуская при этом их превращения в рабоче-крестьянские партии. Основными задачами компартий Латинской Америки на длительную перспективу Гусев предлагал считать организацию рабоче-крестьянского антиимпериалистического блока; пропаганду лозунга «антиимпериалистического союза рабоче-крестьянских республик Латинской Америки»; разъяснение связи латиноамериканских революционных движений с мировой социалистической революцией; призыв их к социалистической революции без промежуточных остановок на буржуазно-демократическом этапе[1399].

Взгляды Гусева в полной мере отражали тенденцию милитаризации политического мышления, распространения военно-командного стиля управления в Коминтерне, которые известный российский латиноамериканист С. И. Семенов считал основой деформации международного коммунистического движения и связывал это с работой в аппарате ИККИ значительного числа бывших военных, что объективно повлияло на образ мышления и управления. Деятельность Гусева в Латиноамериканском лендер-секретариате как раз и была одним из ярких примеров перенесения представлений военного характера на политическую сферу. С. И. Семенов задавал риторический вопрос: почему именно эти люди направлялись на такую работу? [1400] Ответ представляется очевидным: пока в аппарате Коминтерна преобладали иностранные коммунисты, их менталитет вполне соответствовал политическому опыту и психологии партийных работников разных стран, которые отличались (например, легальная и нелегальная работа), но за редким исключением это был опыт политической, парламентской, профсоюзной работы. Начало сталинского периода деятельности Коминтерна было связано со стремлением русифицировать аппарат ИККИ, а значительная часть кадров из ВКП(б) в той или иной мере прошла через Гражданскую войну, и это не могло не сказаться на их подходах к решению политических задач.