Серьезным противоречием бухаринско-сталинского подхода к программе было стремление совместить «типовой» «троякий» подход, по сути, ограничивавший возможности учитывать особенности развития революции в каждой стране, с объявлением намерения идти по реальному пути построения в перспективе «не коммунизма „вообще“, неизвестно где и как возникающего», а завоевания земного мира, разделения производительных сил между разными географическими пунктами соответственно климатическим условиям. «Это не покажется слишком дерзновенным, если вы будете иметь в виду наличие коммунистических партий в Аргентине, и в Кубе, и в Китае, и в других странах, партий, работающих в различных экономических и культурных условиях, — подчеркнул Бухарин, выступая на пленуме ЦК ВКП(б), — получается, таким образом, действительно единая картина и с точки зрения стратегии движения к мировой диктатуре пролетариата, причем это достигается не за счет упрощения, не за счет штампования одним штампом многоразличных типов и проч., а с возможно более полным учетом своеобразия положения и специфичности отдельных партий. В то же время мы имеем единство стратегии [выделено в документе. — В.Х., Л.Х.], потому что движения рассматриваются как различные потоки, входящие в общий международный революционный процесс»[1390].

Утопичность этого подхода заключалась в непонимании руководством Коминтерна очевидности, с которой всемирная компартия сталкивалась повседневно: III Интернационал не смог создать организационного механизма не только для реального руководства революционным движением в мировых масштабах, считаясь «со всеми особенностями каждой отдельной страны, с конкретной обстановкой, с конкретным движением, с конкретной партией и т. д.» [1391], но даже для определения своеобразия положения и специфики деятельности отдельных партий в рамках единства стратегии, формулировок стратегии и тактики различных отрядов мирового коммунистического движения.

Ж. Эмбер-Дро пошел значительно дальше Сталина и Бухарина, категорически настаивая на необходимости при решении проблем Латинской Америки рассматривать страны континента как полуколониальные и подходить к ним под углом зрения тактики, применяемой Коминтерном в колониальных и полуколониальных странах. Руководитель Латинского секретариата подверг критике некоторых латиноамериканских коммунистов, которых «формальная политическая независимость их страны заставляет позабыть о их полном экономическом порабощении иностранным империализмом»[1392].

В основу этого тезиса было положено утверждение о том, что политическая независимость стран Латинской Америки, завоеванная в XIX в., задолго до наступления империалистической эпохи, не положила начала их независимому капиталистическому развитию, и континент стал объектом эксплуатации со стороны английского, а затем американского империализма, превративших Латинскую Америку в арену ожесточенной борьбы, в которой чаша весов все более склоняется на сторону США. Важнейшим стратегическим выводом Эмбера-Дро являлось признание борьбы народов Латинской Америки против империализма одним из существенных факторов борьбы международного пролетариата с британским и североамериканским империализмом, осуществляющим свое господство опосредованно при помощи помещичьего класса и использующим для этой цели мелкобуржуазных революционных вождей, коррумпируя их всевозможными способами.