Другое дело, что из Нижнего Новгорода, города известного своей самой последовательной приверженностью земскому делу в царствование Василия Шуйского, к патриарху Гермогену действительно потянулись ходоки, желавшие узнать мнение патриарха о том, как быть дальше. В том, что патриарх «словом приказывал» нижегородцам протестовать против Литвы, не сомневаются даже скептики. Одного этого было достаточно для того, чтобы начать объединительное движение для похода под столицу, где боярское правительство забыло летние клятвы следовать воле «всей земли» в выборе государя.

Патриарха Гермогена в Москве теснили и держали под подозрением, но в итоге под Смоленском решили, что надо использовать его авторитет в своих целях. В марте 1611 года канцлер Лев Сапега отправил к нему официальное посольство во главе с Адамом Жолкевским (племянником гетмана Станислава Жолкевского) говорить «о делех всего государства Московского»[580]. Никакого разговора о «добрых делах» в итоге у этого посольства уже не случилось, так как развитие событий привело к страшному пожару в Москве 19 марта 1611 года и открытой войне с войсками Первого ополчения, подошедшего к столице. В тот момент даже сам гетман Жолкевский, полностью потерявший кредит московских бояр, ничего бы не мог поправить, не говоря об его племяннике. Гетман писал об этом: «У Москвы не имею уважения, так как ничего не сделано из того, что я обещал»[581].

Начавшие первыми движение по созданию земского ополчения Переславль-Рязанский и Нижний Новгород заключили договор о совместных действиях 31 января 1611 года. Им нужно было только вспомнить недавние времена борьбы с тушинцами и поддержку, оказанную рати князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского. Снова служилые и посадские люди, представители всех «чинов», действовали рядом друг с другом, самостоятельно определяя, что нужно делать дальше для решения главного династического вопроса. К движению быстро присоединились и другие Замосковные и Украинные города. Вокруг городовых воевод, отказавшихся от поддержки королевича Владислава, объединялись местные посадские «миры», дворяне и дети боярские, другие служилые люди. Надо хорошо представлять переворот, совершившийся в умах людей, в обычное, «несмутное» время редко покидавших свои посады и уезды (за исключением городового дворянства, которому такая служба была привычна). Должны были случиться чрезвычайные обстоятельства, побуждавшие людей действовать именно таким образом. Отнюдь не случайно в агитационных грамотах начала движения ссылались на призыв патриарха идти под Москву к концу зимы, чтобы авторитетом «земли» повлиять на выполнение обещания о новом царе.