Я опустила веки Онор Уайт и сложила ее белые руки на груди.

Меня качнуло. Я неожиданно потеряла самообладание. Брайди положила мою голову себе на плечо, и я обняла ее так крепко, что, наверное, сделала ей больно. Затем услышала, как Мэри О’Рахилли тихонько плачет над своей малюткой.

Я заставила себя отпрянуть от Брайди и выпрямилась.

– Брайди, можешь привести врача?

Когда она вышла, я уставилась на малыша Уайта. Он тихо посапывал и опасливо шевелил ножками. Неужели и моя кровь, и все наши усилия только ускорили уход его матери вместе с костлявой?

В палату вошла доктор Линн. Вид у нее был очень утомленный.

– Сестра Пауэр, какая жалость!

Она очень внимательно осмотрела пациентку, хотя никакой надежды на спасение уже не осталось. Потом заполнила свидетельство о смерти.

Я не утерпела и спросила:

– Это не результат переливания крови, как вы думаете?

Врач покачала головой.

– Скорее сердечная недостаточность на фоне пневмонии, плюс, вероятнее всего, трудные роды, кровотечение и хроническая анемия. А может быть, и закупорка кровеносного сосуда, повлекшая легочную эмболию.

Она натянула простыню на застывшее лицо, а затем обратила взгляд из-под поблескивавших очков на меня.

– Мы делаем все, что в наших силах, сестра Пауэр.

Я кивнула.

– Но в один прекрасный день даже этот страшный грипп отступит.

– Правда? – подала голос Мэри О’Рахилли. – А откуда вы это знаете?

– Человеческий род способен в конце концов справиться с любой эпидемией, – объяснила врач. – Или, по крайней мере, находить выход из тупика. Каким-то образом нам удается худо-бедно преодолевать все напасти и уживаться с любыми новыми формами жизни на планете.

– Грипп, по-вашему, – это форма жизни? – удивленно спросила Брайди.

Доктор Линн кивнула, прикрывая зевок рукой.