«Вопрос об общинном владении землею возник не у нас, он возник на Западе; там эта идея была вымучена тяжкой, безысходной борьбой из-за земли, вымучена только для того, чтобы убедиться в невозможности ее осуществления на почве этой цивилизации. В беспечной невинности своей мы и не подозревали, что имеем учреждение, которое делает для нас возможным то, что там немыслимо. При самой посредственной доле здравого смысла и благоразумия этот самый вопрос может быть разрешен у нас тихо, спокойно, даже без тени каких-бы то ни было крупных переворотов… Мы в таком положении, что мы можем сделать великое дело без всякой борьбы между массой рабочею и наиболее влиятельным слоем высших классов, т.е. между крестьянством и землевладельцами, и даже к общему удовольствию; нам нужно только приложить немного ума и здравого смыслу и побольше порядку и экономии в государственных финансах. Но именно это-то нам и не нравится. Мыслить, соблюдать экономию – это для нас самое непривлекательное блюдо, и я сильно подозреваю, что мы никогда до него не прикоснемся… При таком настроении нашего воображения, конечно, очень трудно ожидать, чтобы из нашего общинного владения вышел какой-нибудь толк»[322].

«Вопрос об общинном владении землею возник не у нас, он возник на Западе; там эта идея была вымучена тяжкой, безысходной борьбой из-за земли, вымучена только для того, чтобы убедиться в невозможности ее осуществления на почве этой цивилизации. В беспечной невинности своей мы и не подозревали, что имеем учреждение, которое делает для нас возможным то, что там немыслимо. При самой посредственной доле здравого смысла и благоразумия этот самый вопрос может быть разрешен у нас тихо, спокойно, даже без тени каких-бы то ни было крупных переворотов… Мы в таком положении, что мы можем сделать великое дело без всякой борьбы между массой рабочею и наиболее влиятельным слоем высших классов, т.е. между крестьянством и землевладельцами, и даже к общему удовольствию; нам нужно только приложить немного ума и здравого смыслу и побольше порядку и экономии в государственных финансах. Но именно это-то нам и не нравится. Мыслить, соблюдать экономию – это для нас самое непривлекательное блюдо, и я сильно подозреваю, что мы никогда до него не прикоснемся… При таком настроении нашего воображения, конечно, очень трудно ожидать, чтобы из нашего общинного владения вышел какой-нибудь толк»[322].