«60-е годы, – пишет Скабичевский, – этот абстрактный период нашего умственного движения… завещали нам ряд обольстительных иллюзий, с которыми нам приходится ныне разделываться… В каждом мужике и бабе мы предполагали полную солидарность со всеми нашими дорогими убеждениями и были уверены, что стоит нам появиться в народной среде и произнести там несколько слов, как сейчас же все таящиеся в глубине народной души несознанные инстинкты тотчас же всплывут наружу, получат определенную формулировку, нас, конечно, тотчас же подхватят на руки и понесут, как каких-нибудь прометеев. Но первое практическое столкновение с народною средою, первое ознакомление с конкретными фактами народного быта должны были неминуемо поставить изучателей и наблюдателей в полное недоумение».
Скабичевский вспоминает, что не так давно – лет 5 тому назад – ему пришлось резко нападать на Гл. Успенского, когда тот выступил в роли разоблачителя иллюзий. Теперь он готов подписаться под всем тем, что рассказывает Успенский. Это изменение в оценке произведений Успенского Скабичевский объясняет тем, что раньше он не замечал еще «вопиющего противоречия фактов деревенской жизни с привычною табличкою умножения». Теперь же это противоречие стоит для него вне всяких сомнений.
В другой своей статье Скабичевский ставит вопрос более конкретно (№ 1 за 1882 г.).
«Я не отрицаю, – говорит он, – существования у нас очень твердых и незыблемых устоев, не надо и говорить о том, что устои эти следует искать в народе, в смысле массы крестьян-земледельцев, которыми все держится на Руси и на которых, как на столбах гранитных, держится и сама Русь. Но нельзя в то же время упускать из внимания, что и в народе замечается в свою очередь хаотическое брожение, исхода которого никто не может предвидеть. Не доказывают ли нам все наши лучшие исследователи народного быта, что патриархальной общине грозит распадение, новая община на рациональных началах находится в состоянии, совершенно еще не определившемся; семейный быт распадается; религиозные верования представляют новое и сложное явление целого ряда сектаторских движений; одна часть народа бросает землю и бежит в города, наполняя их массами городского пролетариата, другая часть готова сейчас же забрать весь свой скарб и, покинув родные пепелища, итти за тридевять земель искать благодатных стран с медовыми реками и кисельными берегами» (стр. 77 – 78).
«Я не отрицаю, – говорит он, – существования у нас очень твердых и незыблемых устоев, не надо и говорить о том, что устои эти следует искать в народе, в смысле массы крестьян-земледельцев, которыми все держится на Руси и на которых, как на столбах гранитных, держится и сама Русь. Но нельзя в то же время упускать из внимания, что и в народе замечается в свою очередь хаотическое брожение, исхода которого никто не может предвидеть. Не доказывают ли нам все наши лучшие исследователи народного быта, что патриархальной общине грозит распадение, новая община на рациональных началах находится в состоянии, совершенно еще не определившемся; семейный быт распадается; религиозные верования представляют новое и сложное явление целого ряда сектаторских движений; одна часть народа бросает землю и бежит в города, наполняя их массами городского пролетариата, другая часть готова сейчас же забрать весь свой скарб и, покинув родные пепелища, итти за тридевять земель искать благодатных стран с медовыми реками и кисельными берегами» (стр. 77 – 78).