«В нашей местности, на самом крайнем юге России (речь идет о Кубани. – Б.К.), деревенский кулак – совсем не то, что представляет собою кулак средней или северной полосы России. Наш кулак и по названию не кулак, а коммерсант; по существу же своей власти, силы и влияния он является владетельным князем прошлого столетия, который зачастую распоряжается судьбою двадцати тысяч человек… Отличие нашего кулака от великорусского бросается в глава при первом взгляде на его наружность, а также на его житье-бытье. Прошло то время, когда наш кулак одевался если и не по-мужицки, то совершенно так, как одевается мелкота, заурядные мещане. Если теперь можно увидеть сельского коммерсанта в длиннополом сюртуке, чуйке или поддевке, то это – не более как анахронизм, явление, отжившее свой век и уцелевшее совершенно случайно. Большинство же „коммерсантов“ одето совершенно иначе. В этом случае тон „задают“ приказчики и разные гешефтмахеры города Ростова, где „коммерсанты“ бывают очень часто по своим делам. Изяществом отличается и жилище „коммерсанта“. Здесь вы не встретите ни вони, ни грязи. Напротив, в жилище „коммерсанта“ чисто, светло, просторно. Обыкновенно дом коммерсанта представляет собою громадное здание, со множеством комнат… В комнатах у коммерсанта вы не встретите ни сонника, ни оракулов, а взамен их найдете периодические издания. „Для семейства“ коммерсант выписывает какое-нибудь издание „с выкройками и модами“, а для себя ежемесячный журнал и газету. Коммерсант – ультралиберал и потому выписывает не „Русский вестник“ и даже не „Вестник Европы“, а „Дело“ или „Слово“. Из газет он тоже выбирает что-нибудь позабористее, а для воскресных чтений всему предпочитает „Неделю“. Либерализм коммерсанта выражается не в одном только выборе журнала и газеты, но и в свободомыслии по поводу разного рода вопросов… Свободомыслие обнаруживает коммерсант и по отношению к религии… В церкви он бывает редко: ходить в нее часто начинает считаться дурным тоном… В своих отношениях к детям коммерсант остается верен началам либерализма: он, учившийся на медный грош, „вполне сознает пользу просвещения“ и отдает своих детей в гимназию» (стр. 133 – 136).

Мы привели эту обширную выдержку из очерка Абрамова потому, что она представляет, по нашему мнению, весьма значительный интерес и показывает, насколько наивны были уверения народников насчет искусственности русского капитализма. Кулак, обрисованный Абрамовым, – фигура, крайне характерная в этом отношении. Без всяких субсидий и гарантий со стороны правительства он сумел так упрочить свое материальное благосостояние, что втянутое, благодаря его деятельности, в товарный оборот население громадной области оказывается почти в кабальной зависимости от него. К чему приводит работа европеизированного кулака, хорошо понимает сам Абрамов.