Бедновато все выглядело вокруг, и старый диван, покрытый ветхим кисейным одеялом, и этажерка с немногими книгами, и стулья, окружавшие простой прямоугольный стол. Возле дверей — половик, весь в квадратиках разноцветной шерсти.

— Такие одеяла бывают, — сказала Сима, кивнув на половик.

— Какие одеяла? — не поняла девочка.

— Ситцевые, из кусочков, половик точно такой же.

— У нас тоже одеяло такое есть, нам из деревни крестная прислала, — сказала девочка.

Сима еще раз внимательно оглядела девочку.

— Тебя как зовут?

— Лена. А вас как?

— Зови меня тетя Сима.

— Ну, какая вы тетя! — воскликнула Лена.

— А что? — Сима пожала плечами. — Не похожа на тетю?

— Нет, — с детской бесхитростной прямотой ответила Лена, — вы еще не тетя.

— Тогда называй меня просто Сима, идет?

— Идет, — согласилась Лена.

Говоря так, Лена и минуты не сидела без дела, сперва тщательно вытерла стол суровым, тоже, наверное, тканным в деревне полотенцем, потом поставила чашки, стеклянную сахарницу на тонкой ножке, хлебницу, в которой лежало полбуханки ржаного хлеба и несколько ломтиков белого.

— Сейчас чайник принесу, — Лена метнулась на кухню, внесла сильно закопченный чайник с обмотанной проволокой ручкой. — Будем с вами чай пить, идет?

— Идет, — ответила Сима.

Подумала про себя:

«Небогато живет Вася, до того небогато…»

Почему не пришло ей в голову захватить с собой из Москвы чего-нибудь вкусненького? То-то, наверное, обрадовалась бы Лена! Ах, как жаль, что не захватила, а ведь могла, могла…