Альберт Эйлер, саксофонист, обладавший таким огромным звуком, что многие, услышав его первый раз, так и не отделывались за всю жизнь от этого впечатления[1653], был моложе исполнителей, считающихся пионерами авангардного джаза: он родился в 1936 году в Кливленде в музыкальной семье, в юности обучался на прилежного ритм-энд-блюзового и бопового саксофониста и лишь в начале 60-х годов ощутил всю ограниченность традиционных джазовых схем[1654]. Тем не менее прежние навыки он не оставил, но переработал их с тем, чтобы сделать частью шоковой стратегии, с которой он атаковал слушателя. Часто он начинал свои пьесы с маршей с тем, чтобы немедленно оглушить слушателей визгом инструмента, что скорее озадачивало их, нежели приносило какую-то символическую пользу Эйлеру, однако он не оставлял этого фокуса очень долго[1655]. Манера игры его была радикальнее манеры Коулмена: если партии последнего при желании можно записать нотами, то Эйлер использовал все приемы искажения звука и всячески избегал привычного нам двенадцатитонового строя, чтобы добиться ощущения определенной архаики, ссылаясь в своем исполнении на те времена, когда музыка еще не была кодифицирована и, таким образом, укрощена. В интервью он говорил, что цель его – перестать играть нотами, чтобы его инструмент играл звуком[1656]. Он был мастером «грязного», рычащего тона, в котором действительно легко тонула определенная высота ноты. Его игра, казалось, истощала все возможности саксофона, так что многие до сих пор говорят о «пост-эйлеровском исполнении» примерно с тем же смыслом, с которым Гегель рассуждал о конце истории[1657]. Благодаря работе Эйлера соотношение темы и импровизации коренным образом поменялось: если прежде импровизация должна была основываться на теме, которую следовало проводить регулярно каким-либо образом, то Эйлер изолировал один элемент от другого, обращаясь с темой как с предваряющим основной корпус пьесы высказыванием, которое могло цитироваться внутри импровизации, но уже практически никак ее облик не обусловливало, – эта модель хорошо заметна даже у таких поздних исполнителей, как пианист Кит Джаррет[1658]. В конце 60-х Эйлер начал играть несколько более коммерчески доступные пьесы, однако выказывал намерение с этим покончить. Он, однако, не успел: в конце 1970 года его тело нашли в нью-йоркском проливе Ист-Ривер; было ли это самоубийство, убийство или несчастный случай, осталось неустановленным[1659].