Следует отметить, что на должность нештатного драгомана консульства в Джидде претендовало еще два человека. Управляющий канцелярией туркестанского генерал-губернатора рекомендовал начальнику Первого департамента МИД графу Дмитрию Алексеевичу Капнисту, наряду с Ш. Ишаевым, Уразбая Кичкенбаева, занимавшего «штатную должность письменного переводчика канцелярии начальника г. Ташкента», а губернатор Баку — «переводчика своей канцелярии, Гаджи-Кули Рагимова». Урузбай Кичкенбаев «по окончании наук в Туркестанской учительской семинарии поступил на штатную должность переводчика канцелярии градоначальника Ташкента; хорошо владел персидским и тюркским языками. Свободное от службы время употреблял на изучение восточных авторов и собирание памятников народного эпоса, былин, преданий и сказаний», но состоял под судом. Переводчик Гаджи-Кули Рагимов, «поступив в 1891 г. на службу в канцелярию Бакинского губернатора, отличался надлежащим развитием, сметливостью и служебным тактом. Владел татарским и персидским языками». Однако согласен был принять должность драгомана консульства в Джидде только в том случае, если «она будет штатной и не ниже IX класса», то есть соответствующей той должности, которую он тогда занимал (24).

Вопрос о нештатном переводчике являлся для консульства чрезвычайно важным. Отсюда — и то внимание к нему со стороны посола в Константинополе, курировавшего в то время деятельность консульства в Джидде. Разделяя мнение консульства о том, что нештатным драгоманом должен быть русскоподданный, он в письме графу Д. А. Капнисту отмечал, что смысл такого пожелания состоит в том, что «нештатный драгоман — это главный поставщик всяких сведений, а также посредник, — как он его называет, — между консулом и местными властями… Для пользы дела, — резюмировал А. Нелидов, — полагал бы необходимым иметь драгоманом русскоподданного мусульманина, с ежемесячным жалованием до 15 турецких лир, сверх казенных подарков на сумму до 10 лир в год» (25).

Граф Д. А. Капнист в письме на имя начальника канцелярии генерал-губернатора Ташкента информировал его о том, что «посольство в Константинополе остановило свой выбор для занятия должности вольнонаемного драгомана консульства в Джидде на Ишаеве. Предложите ему, — уведомлял он, — в самом непродолжительном времени отправиться к новому месту служения и выдайте ему на путевые расходы 500 рублей кредитными, каковые будут возвращены канцелярии через Ташкентскую Казенную Палату» (25*).