«Центр общественной жизни Джидды — базар и стоящие возле него кофейни». Сюда приходят не только за покупками, но и для того, чтобы «поговорить и узнать новости».

На расстоянии двух ночных переходов от Джидды, что «составляет около 97 километров», лежит Мекка. Дорогу контролируют бедуины. «За безопасный проход пилигримов турецкое правительство платит бедуинским племенам деньги» (18).

Грязь в Джидде — ужасная, похлеще чем, «в самых нищих кварталах Бомбея. …Там хоть тропические ливни смывают с улиц пыль и нечистоты. В Джидде же дожди выпадают крайне редко. …Канализации в городе нет. Отбросы сваливают перед домами». Пилигримы во время хаджжа размещаются прямо на улицах, площадях и на набережной. Водоснабжение — «в крайне неудовлетворительном состоянии». На весь город — только четыре больших цистерны. Вода в них поступает по водоводу, с гор. За городом имеются дождевые водосборники. Воду из цистерн черпают ведрами, разливают в кожухи из козьих шкур, и развозят по городу. «И сколько в них бактерий холеры и тифа — одному Богу известно». Здесь, в Джидде, рассказывает Д. Заболотный, ему «впервые довелось увидеть, собственными глазами, что милостыню, оказывается, можно подавать нищим и в виде кружки несвежей, застоявшейся воды». Нищета и грязь в Джидде, и скученность на пароходах, резюмирует русский врач, — это «благодатная почва» для появления эпидемий. При отсутствии должного медицинского контроля толпы прибывавших в город и убывавших из него паломников со всех концов света, могли стать, и становились, «каналом для распространения по миру этой опасной инфекции».

Главная достопримечательность Джидды, могила Евы, пишет Д. Заболотный, находится «на расстоянии 10 минут ходьбы от города, вблизи Мединских ворот, на небольшом холме», обнесенном вокруг стеной, с несколькими растущими на нем деревьями тамаринды. «Длина могилы — около 70 метров. В голове, ногах и над чревом праматери устроены каменные часовни». Неподалеку от могилы Евы похоронен первый русский консул в Джидде Ш. Ибрагимов (19).

Увлекательные заметки о Джидде оставил еще один русский врач, Д. Ф. Соколов, командированный (декабрь 1898 г.) для работы в российском консульстве во время хаджжа (опубликованы в «Историческом вестнике», 1902 г.) (20).

Добирался до Джидды, вспоминал он, долго. До Александрии шли на пароходе «Царь», принадлежавшем «Русскому Обществу Пароходства и Торговли» (РОПиТ). В трюме и на палубе судна «яблоку негде было упасть» — повсюду сидели и лежали паломники. Дым стоял коромыслом. Пилигримы-турки курили беспрерывно, и табак у них был «чертовски крепкий».