Бурдон, депутат Уазы, один из главных членов Комитета общественной безопасности, часто не соглашавшийся со своими друзьями, хоть и термидорианец, заявляет:

– Народные общества – это не народ. Я вижу народ только в первичных собраниях. Народные же общества – это сборище людей, выбравших сами себя, как монахи, и образовавших аристократию, исключительную, бессменную, которая именует себя народом и располагается рядом с национальным представительством, судит, внушает или изменяет его решения. Рядом с Конвентом возникает другое представительство, и заседает оно у якобинцев. – Громкие рукоплескания прерывают Бурдона; он продолжает: – Ради мира и единства я охотно сказал бы народу: «Выбирай между людьми, которых ты назначил своими представителями, и теми, которые сами возникли рядом с ними; это не важно, лишь бы у тебя было одно представительство». – Опять рукоплескания прерывают оратора, и он вновь продолжает: – Да, пусть народ выберет между вами и людьми, которые хотели предать гонениям представителей, облеченных доверием нации, между вами и людьми, которые, сговорившись с парижским муниципалитетом, несколько месяцев тому назад хотели убить свободу. Граждане! Хотите славного мира? Хотите дойти до пределов древней Галлии? Покажите бельгийцам и народам, живущим вдоль Рейна, мирную революцию, республику с одним представительством, республику без революционных комитетов, окрашенных кровью граждан.

Скажите бельгийцам и прирейнским народам: «Вы хотите полусвободы; мы даем вам свободу полную, да еще без жестоких страданий, предшествующих ее учреждению, без кровавых испытаний, которыми прошли мы сами. Вспомните, граждане, что соседним народам говорят, будто у вас нет правительства, будто не знают, к кому обратиться с переговорами – к Конвенту или к якобинцам. Придайте единство и цельность вашему правительству – и вы увидите, что ни один народ не чуждается вас и ваших принципов; вы увидите, что ни один народ не ненавидит свободу».

Депутаты Дюгем, Крассу и Клозель требуют по крайней мере отсрочки, на том основании, что декрет такой важности нельзя издавать так опрометчиво. Мерлен из Тионвиля требует слова, чтобы выступить против них. Президент дает слово всем поочередно, и прения продолжаются. Наконец Мерлен еще раз взбегает на кафедру со словами: «Граждане! Когда надо было учреждать республику, вы издали о том декрет без отсылки, отсрочки или отмены. Сегодня надо в некотором роде вторично учредить ее, спасая от народных обществ, объединившихся против нее. Граждане, нельзя бояться подступиться к этому вертепу, несмотря на кровь и трупы, которые загораживают вход в него; дерзните в него проникнуть, дерзните выгнать из него плутов и убийц и оставьте только добрых граждан».