Принц Хусейн, человек религиозный, истовый мусульманин, был личностью, намного уважаемой в стране, чем его брат Ахмад. Пользовался популярностью среди образованной части населения, особенно среди саййдов. Не имел врагов среди зейдитской знати, в отличие от Ахмада. Не был замечен в алчности и корыстолюбии.

Рассказывают, что когда он одно время исполнял обязанности губернатора Ходейды, то вернул людям то, что было взято с них по ошибке сверх установленных налогов, в том числе и в виде необоснованных штрафов. Имам, надо сказать, укорял и бранил его за это, на что он отвечал, что сделал то, что считает правильным в глазах Господа.

Ему недоставало лишь одного, отмечает в своем увлекательном сочинении «Йемен. Имамы, правители и революции» такой именитый портретист Йемена, хорошо знавший принца Хусейна, как X. Инграме, сотрудник английской администрации в британских протекторатах Южного Йемена.

Наряду с ‘Абдаллой ал-Вазиром и принцем Хусейном, наиболее сильными соперниками-претендентами принца Ахмада на титул имама, а значит – и на власть в королевстве, аналогичные амбиции имелись еще у нескольких человек. Речь идет о двух других сыновьях имама, а именно: о разгульном принце ‘Али, популярном среди военных и средних слоев населения, и о любимом сыне ‘Абдалле (‘Абд Аллахе), репутацию которого подмачивали стяжательство и скаредность.

Надо сказать, что миссия саййида ‘Али ибн Хамуда по сбору подписей в поддержку принца Ахмада была непростой. Сын имама Хусейн наотрез отказался от сделанного ему предложения, также как и кузен ‘Абдаллы ал-Вазира. Сам же ‘Абдалла ал-Вазир документ в поддержку принца Ахмада подписал, но на самом деле, как увидит читатель, от своих претензий на титул имама зейдитов не отказался. Действовал скрытно, трезво и умно. Демонстрируя на словах преданность имаму, выполняя все его поручения, в том числе деликатного характера, на самом деле, как покажут дальнейшие события, мысли о том, чтобы встать у руля власти в королевстве, ни на минуту не оставлял.

С подсказки саййида ‘Али ибн Хамуда имам Йахйа поручил саййиду ‘Абдалле ал-Вазиру переговорить со своим племянником, ‘Али ал-Вазиром, и с принцем Хусейном, что тот и сделал. Более того, привез имаму их письменные согласия на признание принца Ахмада законным преемником имама, чем воочию продемонстрировал, что он – сторонник имама Йахйи, и снял с себя все имевшиеся у того в отношении него подозрения.

Тактику поведения в отношениях с имамом Йахйей, избранную ‘Абдаллой ал-Вазиром, X. Инграме называет не только изобретательной и искусной, но и гениальной. С одной стороны, он демонстрировал, притом не губами, а делами, свою лояльность имаму, и сразу же, не противясь, подписал документ о признании им принца Ахмада следующим законным имамом зейдитов. С другой стороны, в то же самое время, хвалебно высказывался, регулярно и открыто, о благородных поступках принца Хусейна, его доброте и отсутствии у него алчности, показывая, что ценит присущие принцу благородные качества истинного мусульманина. В ответ принц Хусейн рассыпался в похвалах в адрес ‘Абдаллы ал-Вазира, в том числе и в беседах с отцом, которому говорил о лояльности ‘Абдаллы ал-Вазира их семейству. Простые люди полагали, что, повинуясь воле имама Йахйи, он, как и все они, более достойным его преемником, считает принца Хусейна. Намерения же самого ‘Абдаллы ал-Вазира, его замысел, состояли в том, чтобы, содействовав приходу Ахмада к власти, тот, получив полную свободу действий, сам же себя и уничтожил, собственными руками, вызвав всеобщее недовольство своей жестокостью и неукротимостью нрава. На место дискредитировавшего себя, опозоренного и всенародно низложенного имама Ахмада, он имел в виду поставить принца Хусейна, человека мягкого и добросердечного, а потом потеснить и его самого, «отжать у него власть». Сделать это, как он полагал, при его авторитете в родном племени ал-хашид было бы совсем не трудно. Действительно, помимо влияния в племенном союзе ал-хашид, он располагал авторитетными и именитыми сторонниками среди других зейдитских племен, в лице того же, к примеру шейха Зу Хусейна, верховного вождя племен древнего плодородного оазиса Джавф. Шафииты, конечно же, его недолюбливали, и это понятно, но только настолько ничтожно мало, насколько сунниты могут недолюбливать шиитов (7).