– Приимите… ядите.

А в церкви никого. Пусто.

Чертов перевал

Чертов перевал

На следующий день вечером мы прибываем в Скопле и шумной гурьбой идем на вокзал, откуда отправляются поезда на Охрид.

Перед нами ряд игрушечных рельс, три или четыре вагонеточных колеи.

– Это дорога на Охрид? – со страхом, постукиваю я палкой по тоненьким рельсам. – Кто же по ней ездит?

– Публика, – строго говорит председатель. А один из экскурсантов читает на стене станционнаго здания плакат, который все разъясняет: «За жизнь и имущество пассажиров администрация железной дороги не отвечает», – скромно и добросовестно гласит объявление.

– Господа, поезд подходит! – раздается с «путей» призывный клич Анания Алексеевича232. – Захватим отдельный вагон! Ура!

В самом деле… Как ни странно, но по игрушечным рельсам к нам, действительно, с шипением и лязгом подкатывает низкорослый пузатый паровоз, стараясь важно пыхтеть и делать вид, что он настоящий. Из темных маленьких вагончиков выскакивают настоящие люди с настоящим багажом, а машинист, как я успел уже разглядеть, тоже совсем настоящий и даже более того: русский. Однако, план Анания Алексеевича – взять один из вагонов приступом и в нем окопаться – сначала терпит неудачу. Жандарм энергично гонит назад наши разъезды и объявляет, что в вагонах сначала будет произведена дезинфекция. Что он подразумевал под дезинфекцией, мы так и не узнали; но, быть может, та сонная баба, которая вслед за ним забралась в темный вагон с ведром вардарской воды и, шепча заклинания, стала обливать деревянные скамьи, может быть, она и символизировала это магическое слово?

Наконец – мы внутри. В темноте ничего не видно; слышно только, как стонет Лев Михайлович233, ударившись головой о потолок, и жалуется Алексей Григорьевич, не зная, куда ему деть длинные ноги. Весел только один гимназист Миша234, которому вагон как раз приходится по росту и который, по молодости лет, очевидно, придерживается формулы «чем хуже, тем лучше». А я среди глубокого мрака грустно опускаюсь на скамью, быстро вскакиваю, почувствовав под собой холодную дезинфекцию вардарской колдуньи, и сажусь снова, разостлав поверх скамьи пальто. Во мне начинает кипеть раздражение, в мыслях растет сознание совершенной бесповоротной глупости. Зачем поехал? Кто принуждал? Охридское озеро, конечно, любопытно. Но северный полюс еще любопытнее. А Эверест? Не обязан же я посещать все интересные места на земном шаре! Вот Жюль Верн, например… Ловкий парень. Сидел безвыездно дома, смотрел только в атлас, а герои его носились по земному шару, плавали, летали, сломя голову…