– Ильинский, – быстро вставляю я.

– Ильинский? Да, Ильинский, – соображает Катушкин. – Сослуживец… по России.

– Мне очень неловко беспокоить… На ночь… – поцеловав руку старушки, начинаю путаться я. – Но все это так внезапно. Неожиданно.

– Что вы, какое беспокойство! Да и неожиданности тоже мало. Я вчера уже знала, что придете.

– Ну, вот! – машет на жену генерал. – Идемте, господа.

– To-есть как вчера? – любезно удивляется Катушкин. – Разве хозяйка вам жаловалась?

– Нет, по картам выходило. С поздней дороги два господина в дом. И какая-то радость. Пожалуйте! Петенька, посвети.

В первой комнате сапожная мастерская. В одном углу кровать, сооруженная из двух ящиков, в другом низенькие табуреты, широкая деревянная колода в виде стола, швейная машина, металлический шест, с железной подметкой вверху, молотки, куски кожи, обрезки. Производство, как видно, небольшое. Но все-таки, как в заправской мастерской, пахнет кожей и скипидаром.

– Пройдемте в столовую, господа. Чайку выпейте. Там, за небольшим круглым столом, две женских фигуры. Молоденькая генеральская дочь с капризными губами и какая-то пожилая гостья с излишней пытливостью в глазах. Мы знакомимся. И сначала разговор, конечно, о ней, о хозяйке. Почему, что, как… Примеры из жизни других русских… Различные случаи…

– Да разве уж так много вещей? – с самодовольной улыбкой оправдывается Катушкин после упрека хозяев в буржуазности. – Если рассмотреть, как следует, то ничего, в сущности, нет. В одной корзине пустые консисторские бланки… Из Екатеринодара во время эвакуации на всякий случай захватил. В другой – парики, которые заказывал, когда играл в любительских спектаклях. Книг много всяких, журналов. «Нива» за три года.

– Нива? – радостно вскидывает глаза генерал.

– Господи, Господи… – с нежной грустью качает головой генеральша. – Нива!

– Если хотите, могу показать. Одну секундочку. Катушкин приносит несколько синеньких тетрадей, торжественно передает генеральше. Вокруг – радостное возбуждение. Генерал приподнимается, напряженно смотрит через очки. Дочь встает с места, становится за стулом отца.

– Мусинька, дай один!

– И мне, Марья Константиновна!

– Папочка, посмотрим картинки!

– «Тернистый путь»… – наслаждаясь, медленно отворачивает обложку генерал. – Роман П. П. Гнедича в четырех частях… Продолжение… Так, так… «Клавдия Александровна крохотной ручкой отодвинула тяжелую портьеру»…

– Папочка, сначала картинки! Папочка!

– Погоди… «Белая ночь ласково улыбалась в окно. Клавдия Александровна…»

– Папочка! Потом будешь читать! Переверни!